в этом деле.
Марс вскочил на ноги и, тыча в Лазаря выпростанным из кулака пальцем, прокричал:
– Ты обещал, обещал! Только попробуй потом съехать!
– Пьянчужек в инсон не берут, – вставила Дара.
– Да не буду я больше! – завопил мальчишка с выражением «неужели еще не понятно?».
Лазарю все стало понятно пятью минутами раньше – когда он только заговорил о Калиме. Когда смотрел мальчишке в глаза. Сегодня Марс извлек урок. И преподал его не Лазарь, а девушка, изнасилованная собственным отчимом.
– Невозможно, – сказал Сенс, краснея уже всем лицом. – Ты забыл. В тот раз вместе с Дарой я тоже видел Калима. Если бы его «играли», я бы почувствовал.
– Нет, если к тому времени он уже проиграл, – неохотно выговорила Дара. Она скрупулезно ковырялась в красиво наращенных ногтях, избегая смотреть на Сенса. – Лазарь прав. Матвей слил в тот же день, когда ты нашел Янику. Он тогда ездил к Симону на ковер отчитываться. Потом они с Аймой пару раз пытались пробиться в инсон Калима, но у них ничего не вышло. После проигрыша там одна сплошная гадость, сами знаете. Думаю, его совесть замучила… – подумав, прибавила она.
Сенсор вытаращил глаза:
– Выходит, все это время ты знала…
– Я была в курсе, что Матвей слил Игру! Но понятия не имела, что это был Калим.
– Секретность Матвея сегодня просто трещит по швам, – усмехнулся Лазарь.
Он зачеркнул «сосед из 14» и прямо под ним записал «отчим». Пустое место, на которое раньше указывала стрелка из «лагеря», теперь заняло слово «жизнь».
– Пока взаимосвязь между лагерем и отчимом остается такой, какой нам ее изобразила Дара, у Яники всегда будет оставаться причина не жить. Лагерь и Калим – вода и масло, несмешивающиеся субстанции. Чтобы Яника смогла… нет, захотела попасть в лагерь, нужно показать ей, где обретается настоящий Калим. Где его настоящее место. Если она поймет и захочет – поддельный отчим исчезнет, и никакая сила уже не сможет помешать ей войти.
В два прыжка Лазарь подскочил к дивану и принялся спихивать оттуда ничего не понимающих друзей. Марсен на четвереньках пополз от дивана, Дара с перепугу выпорхнула сама.
– Волосы! – вскричал Лазарь, стягивая за руку Сенса. – Волосы мне, живо!
8
Первое, что он увидел, выскочив из завешенной доисторическими коврами спаленки, была открытая входная дверь. В отличие от несчастной двери Матвея, у этой замки и косяк оказались целыми, а значит, ее открыли добровольно. Бегом, но без особых надежд, Лазарь обыскал все комнаты. Убедившись, что квартира пуста, опрометью бросился на лестничную площадку.
Сердце рвалось наружу сквозь грудную клетку.
«Успокойся, Лазарь! – приказала Дара. – Ты здесь так дышишь… тебя удар хватит».
«Ничего, – мысленно увещевал себя Лазарь, сбегая вниз по ступенькам, – ничего. Так дышит каждый футбольный фан на девяностой минуте матча, когда
