с тобой?
В принципе, он догадывался, но хотелось услышать от нее.
– Он… – в ее горле клокотала жидкость, – вернулся, пока тебя не было. Я не хотела ждать… мне так надоело. Я сама к нему вышла…
– Понятно.
– Хочешь узнать, почему?
– Уже неважно.
Неожиданно Лазарь передумал. Он уже собрался сказать ей, что нет, нет, он хочет, хочет… но не успел.
Веселый голос Леонарда за спиной заставил забыть обо всем и обернуться:
– Отойди от нее, Ванька!
9
Рядом с Леонардом косолапо вышагивал Калим. Тут же на ходу, прямо на глазах у Лазаря, здоровяк начал перевоплощаться. Туловище немного сжалось в плечах и сбавило в росте, но в целом осталось довольно сбитым. Из блестящей на солнце лысины заколосились и закурчавились жесткие черные волосы. Густая щетина муравьиной колонией перебежала с висков на щеки и сомкнулась на подбородке пышными бакенбардами. Дремучие брови срослись в одну полосу и нависли над подвижными глазами. Лоб сузился, практически исчезнув в кудрях. Спустя десять секунд человек, некогда бывший Калимом, напоминал огромного черного пуделя, втиснутого во фланелевую рубашку. Торчавшие из закатанных рукавов косматые ручищи только усиливали собачьи ассоциации.
«Бельфегор!» – ожесточенно проговорила Дара.
Бельфегор – правая рука Ведущего Игры, офицер офицеров, мозг и проектировщик всех маневров в Игре, за исключением основной схемы. Пожалуй, единственный человек из свиты Ведущего, к которому Лазарь испытывал уважение. Его историю он узнал от Матвея около года назад, и она отталкивала Лазаря в той же степени, что и восхищала.
Все, кто когда-либо присягал на верность Ведущему, делали это из трусости или малодушия. Из слабости, распущенности и полной несостоятельности как личность. Всем им не хватило сил принять на себя ответственность. Бельфегор был не таков – он пошел бы за Ведущим независимо от исхода Игры. Добровольно. Он родился таким. В этой предрасположенности не было ничего красивого, доблестного или достойного подражания. Его одержимость являла собой верх аморальности и полнейшей социопатии. Но вместе с тем эта отточенная, непоколебимая уверенность в своих устремлениях и идеалах странным образом внушала почтение.
Детство Бельфегора нельзя было назвать радужным. Отца-дальнобойщика застрелили во время очередного рейса на Тольятти, когда сыну едва исполнилось три. После смерти мужа мать пошла вразнос. Сутками не появлялась дома, пачками водила в дом мужиков, которые спали с ней за деньги, а все заработанное прогуливала в ресторанах и на базах отдыха, где с ней спали уже забесплатно. Чтобы побороть омерзение от предстоящего соития с теми, кто платил, она «обдалбывалась» какими-то таблетками. Пару раз ее чуть не посадили за воровство. В доме постоянно околачивалась ватага шумных, вечно гогочущих подруг с красными оплывшими мордами, влекомых в дом бесплатной выпивкой. Если мать не заветривалась куда-нибудь на всю ночь, они
