нет, Дара была далеко. Лазарь взялся за дверную ручку, нажал. Язычок замка скользнул в гнездо, дверь гостеприимно пропустила в прихожую.
«День открытых дверей», – подумал Лазарь, вспоминая Джуду.
Он расслышал шум воды в ванной, и это его подбодрило. Если Яника не поддалась и осталась умирать, тот факт, что никто не выключил в кране воду, казался вполне логичным. Между порогом и дверью в ванную желтела узкая полоска света.
Лазарь решительно прошел к двери и опустил ладонь на позолоченный рычаг дверной ручки. Металл был холодный и немного мокрый. Лазарь задумчиво растер влагу в пальцах и снова вспомнил о заклинании Джуды. Если оно работает, эта дверь, как и все прочие, должна быть незамкнута.
Лазарь открыл дверь и вошел.
Яника была здесь. Над пунцовой гладью воды торчали голые коленки, рыжая голова лежала затылком на эмалированном бортике. На мокрые лоб и щеки налипли огненно-рыжие пряди, напоминавшие глубокие шрамы. На белых кафельных стенах колыхались красные рефлексы от воды. По всему полу валялись в маслянистых потеках крови обломки лезвий – похоже, Яника извела не меньше пачки.
Увиденное одновременно поразило и удовлетворило Лазаря. Никаких других эмоций он не испытывал, а может, просто блокировал. Девчонка не поддалась, и это главное. Очередная неудачная попытка Ведущего плохо закончилась для испытуемого. В отличие от них с Матвеем – пары практикующих хирургов – Ведущий Игры тяготел к методам Рене Декарта, предпочитавшего анатомировать подопытных живьем.
Лазарь собрался было уходить. Он уже наполовину отвернулся к выходу, но тут краешком глаза заметил, что рыжая голова приподнялась над бортом ванны. Лазарь застыл, с ужасом понимая, что из-под полузакрытых цианозных век на него взирают два живых мутно-синих глаза.
Сердце исполнило тройное сальто-мортале и смачно плюхнулось на толстый зад. Какое-то время Лазарь тупо таращился на Янику, как если бы она воспарила из воды и стала левитировать над ванной в ореоле божественного сияния. Потом ему удалось взять себя в руки.
– Не шевелись. – Он опустился перед ней на колени.
Коснулся ее щеки, почувствовал…
– Тише, тише, тише…
Придерживая одной рукой ее голову, а вторую подсунув под колени, приподнял бесчувственное тело над водой.
«Пальто – кранты», – пронеслось в мозгу.
– Молодец, – похвалил он, сам не зная, за что. – Ты молодец…
Она не ответила, даже не шевельнулась, точно последнее движение головы далось ей из последних сил, и теперь, истратив их, она уснула. Лазарь держал ее на весу – мокрую, липкую, бескровную и окровавленную, и понимал, что жизнь ее теперь в буквальном смысле у него в руках. И эта жизнь вытекала из нее. Вытекала сквозь пальцы алой водой и капала на кафельный пол.
– Молодец, молодец… – негромко повторял он, перетаскивая Янику в гостиную. – Ты все правильно сделала. Но лучше бы дождалась меня.
