ведь другая она – маленькая, круглая, как шар. Да и это еще… Что за сила на нее находит – неуправляемая, страшная, необъяснимая, торкает изнутри, разрывает душу. И становится тогда она, Маша, всесильной. И не знает она тогда границ, захлестывает эта сила её волной, поднимает на гребень и несёт без остановки, без удержу. С этим жить трудно, без этого – не получается. Само оно…
Потерявшись в мыслях, Маша даже не заметила, что кто-то вошёл в её комнату, встал за спиной, согрел тёплым дыханием затылок. Маша обернулась – Колька. Бледный, с золотыми кучеряшками густых волос, вставшими вокруг круглого лица, как лучики у солнца, смотрит на Машу остановившимся взглядом пустых, голубых глаз, а на полных розовых губах красивого мужского рисунка, повисла слюнка, как будто замёрзла.
– Что, Коленька, спросить чего пришёл? Или скучно тебе? Вон, гляди – мячик у меня есть, возьми, иди поиграй.
Но Колька не обращал внимания на Машины слова, он подошёл ближе, отнял у неё гребень и начал чесать её чёрные пряди – медленно, размеренно, качаясь из стороны в сторону китайским болванчиком. Маша попыталась тихонько отобрать у парня гребень, но он, не выпутав крупную прядь из частых зубьев, вдруг дёрнул сильной рукой так, что Машина голова чуть не отлетела от рывка, парень чудом не вырвал у неё из головы клок волос.
И в этот момент Маша впервые почувствовала по-настоящему, как ЭТО возникает в ней. Сначала огнём обжигает кожу, потом холодом накатывает волна где-то в области сердца, она разливается внутри, сначала теплеет, а потом начинает палить. В голове вдруг сжимается, а потом выстреливает пружина, и тогда с глаз, как будто падают шоры, и мир становится другим. В этом мире она уже не Маша с чёрными, длинными косицами, а воительница, колдунья – в длинном, серебристом платье, с распущенными чёрными волосами до пят, всесильная, непобедимая, страшная. И тогда перед ней расступаются горы, высыхают реки, падают ниц леса..
Маша, почти не понимая, что делает положила обе руки, объятые пламенем, на голову Кольки и спокойно смотрела, как занялись желто-красным огнём его кучеряшки, как он начал дёргаться, как будто через него пропустили ток, как медленно кровь начала покидать его тело, превратив кожу в серый лёд, как он начал оседать на пол, мягко, плавно, вроде из него разом вытащили все кости.
– Маша. Что ты делаешь?
Визгливый крик Марины замер, оборвавшись на полуслове, Луша накрепко зажала ей рот и придавила к стене. Сестры, как в жутком сне смотрели – Маша полностью закрыла бездыханного парня водопадом иссиня-черных волос, раскрыла руки, словно огромные крылья, что-то говорила, быстро, утробно, непонятно. Потом встала на колени и, вдруг, повалилась на пол рядом с Колькой, скрутилась в клубок, поджав ноги и забилась, затрепетала, как птица, попавшая в силки.
– Стой, Марин. Не лезь. Нельзя.
Еще через минуту, Колька порозовел, открыл глаза и вдруг прямо, явно узнавая, уставился на Марину. Та оторвалась от Луши, медленно пошла к парню, попыталась его поднять, и он встал. Сначала на колени, потом
