сказал: «Сходи к консулу, консул хороший человек, консул отвечает за ветер и за акул, консул и за тебя тоже отвечает!»
– Как ты сюда прошла? – спросил консул уже настойчивее.
– Дала швейцару яблоко.
– А может, тебе все приснилось? Иди-ка домой.
– Домой? – Эллен не сдавалась. – Это значит туда, где мама. А моя мама завтра уплывает, моя мама послезавтра будет уже там, где вокруг синева, где ветер засыпает, а дельфины играют вокруг Статуи Свободы!
– Вокруг Статуи Свободы дельфины не играют, – перебил консул.
– Ну и что. – Эллен опустила голову на руки. – Я устала, мне уже давно пора спать, я же завтра уплываю.
Ее доверие было безжалостно. Оно веяло в прохладной комнате, как ветер пустыни.
– Дайте мне визу!
– У тебя температура, – сказал консул.
– Пожалуйста, дайте визу!
Она придвинула папку для рисования к самому его лицу. В зажим был вставлен белый лист, на котором большими неумелыми буквами было написано: «Виза». Вокруг была россыпь разноцветных цветов – цветы и птицы, – а внизу тянулась линеечка для подписи.
– Я все принесла, вы только подпишите. Пожалуйста, господин консул, ну пожалуйста!
– Все не так просто. – Он встал и закрыл окно. – Не так просто, как с упражнением, которое тебе велели переписать после уроков. Пошли, – сказал он, – теперь пошли! Я все тебе объясню на улице.
– Нет! – закричала Эллен и сжалась в комок в кресле. Щеки у нее вспыхнули. – Пожалуйста! Сапожник говорил, сапожник же говорил: «Кто отвечает за ветер и за акул, тот и за тебя отвечает!»
– Все так, – согласился консул. – Кто отвечает за ветер и за акул, тот отвечает и за тебя. Но это не я.
– Я вам нисколечко не верю, – прошептала Эллен. – И если вы сейчас не подпишете… – Она задрожала. Сапожник солгал. Сапожник говорил: консул, – а консул опять кивает на кого-то другого. А мама сидит дома и не в силах складывать чемоданы, потому что ей страшно. И это уже последняя ночь.
– Если вы сейчас не подпишете… – Эллен искала угрозу пострашнее. Зубы у нее стучали. – Тогда я лучше стану дельфином. Поплыву рядом с пароходом и буду играть вокруг Статуи Свободы, назло вам.
Она умолкла. Нетронутый лежал шоколад на курительном столике, нетронутые лежали разноцветные проспекты. «Мне холодно», – пробормотала Эллен. Губы ее были распахнуты. Она не шевелилась. Консул подошел к ней, и она оттолкнула его ногами. Он хотел ее схватить, но она молниеносно перескочила через кресло. Он побежал за ней. Она проскользнула под письменным столом, опрокинула два стула и обеими руками обхватила печку. При этом она по-прежнему угрожала, что превратится в дельфина. По ее лицу текли слезы.
Когда он ее наконец поймал, ему показалось, что она пышет жаром. Горячая и тяжелая, Эллен повисла у него на руках. Он завернул ее в одеяло и опять уложил в кресло.
– Карту, пожалуйста, отдайте карту!
Он пошел
