воскликнул купец, и его глаза на мгновение заволокло поволокой. – В гаремы северных варваров предназначались. И Звездные тропы окупились бы, я поверил.
– Он наверняка торопился, – нейтрально произнес Адыгей, не понимая, в какую сторону повернется гнев хозяина. – Кушинги очень трепетно относятся к обороту денег.
– Вот! Вот, уважаемый! Точно так он мне и сказал! Убедил, что я могу их, не торопясь, по морю доставить.
– Так в чем обман, уважаемый? – осторожно поинтересовался тиренец, с облегчением замечая, как остывает накал месхитинца.
– А то ты не понял?! Сбежали все девы буквально через пару декад! Кстати, здесь, в этом доме сидели. – Хозяин оглянул обстановку, и Адыгей уловил в его взоре нечто большее, чем сожаление о потерянных деньгах. «Ого! А он наверняка женат, а девы на то и девы, чтобы ими же и оставаться перед продажей. Любил поиграть, хозяин? Тогда ты сам был рад обмануться, кушинг ни при чем».
– Так кто бы мог знать… – начал было говорить Адыгей, но купец его бесцеремонно перебил:
– Он знал точно! Я в этом уверен и сейчас тебе докажу. – С этими словами хозяин дома забежал в соседнюю комнату. Адыгей, звеняще-расслабленно, готовый к чему угодно, даже, как ему показалось, уйти от стрелы, как это легко проделывал Рус, прождал десять ударов сердца, а увидел то, чего не ожидал встретить ни при каких обстоятельствах: пергаментный свиток, перевитый красным шелковым шнурком с тремя кисточками, сшитыми в виде лилии, – обычно так оформлялись поэмы.
– Смотри, уважаемый тиренец, – быстро говорил хозяин, раскручивая свиток, – это модная поэма Агриппы «Приключения…», точно не помню, но про этрусского принца. Жена обожает такие истории. Нашел. Читай. – И тут же переменил решение, бестактно указывая на возможную неграмотность варвара-тиренца: – Нет, сам прочту: «И попросил Рус своего приемного отца, великого Френома, бога всех этрусков, распространить свою Волю на всю Гею; Волю свободолюбия, Волю силы…» Понятно, тиренец? – Прочитав текст, месхитинец успокоился, как после молитвы, а спросил с открытой усмешкой, наверняка ожидая ответа, что ни дарка не ясно.
Адыгей не разочаровал: не в силах оставаться невозмутимым, молча покачал головой: «Кто такой этот Агриппа?! Непременно достану такой свиток».
– А то, степняк, что Рус тогда уже победил в гражданской войне, и Этрусия пошла завоевывать Кушинар. – Справедливости ради, надо поправить: в то время о завоевании кушингов речи еще не шло, но послезнаниями все мы сильны. – Купец об этом был прекрасно осведомлен, он же был из Дома председателя их Гильдии, как его… не подскажешь?
– Сейчас Рид, а раньше…
– Гранк! Вспомнил! А рабынь я у его родственника Ланта покупал, чтоб и он и они провалились к Тартару непременно живыми! – Адыгей впервые слышал ругательство с таким оригинальным пожеланием.
– Уважаемый! –
