ем, покупаемся. Пашка на гитаре побренчит, девчонки потанцуют. В общем – обычные компанейские посиделки, разве только пить все будут за мое здоровье.
Тридцатого собрались еще днем, часа в три, чтобы успеть окунуться в речку, на берегу которой и стоял снятый мной домик пригородной турбазы.
Погода выдалась отличной – солнышко, жара… красотень. Мы с девочками сразу переоделись в купальники, парней отрядили за мангал. Компания привычная, на все праздники ею собираемся. Я, Пашка и Света еще с детского дома вместе, можно сказать, семья. А с Мариной, Димой и Сергеем уже в университете познакомились, да так и повелось.
Отдых вышел на славу, хотя Димка быстро перепил и спать ушел – он всегда дольше всех ждал, и раньше всех выбывал из строя. Часа в три утра, оставив Серого ворковать с Маришей, я и Света на речку пошли – поговорить о своем, женском.
– Смотрите там, не утоните. А если утоните, то домой можете не возвращаться, – хохотнул вслед Серый.
Махнув на него рукой, мы аккуратно спустились к небольшому причалу. Днем тут можно было взять в прокат лодку, или катамаран, но сейчас причал пустовал.
– Ну что ты, так и будешь Пашку мучать? – спросила подруга, присаживаясь на деревянный край, и опуская ноги в воду.
– Опять за свое? – поморщилась я, примостившись рядом. – Знаешь ведь прекрасно, он мне друг только.
– А мне брат, – пожала плечами Света. – И я тебе авторитетно заявляю, что парня лучше ты уже найти не сможешь.
– Свет, а Свет, – я побултыхала ногами в теплой, как парное молоко, воде. – Не нуди.
Этот разговор повторялся раз за разом. Да я и сама прекрасно знала, что Пашка ко мне не ровно дышит, этого разве слепой бы не заметил. Только поделать ничего не могла – не было у меня к нему чувств. Не было и все тут.
– Эх, Маш, глупая ты… – вздохнула Света.
– Ой, смотри, – встрепенулась я. – Как думаешь, что это?
Прямо над водой, где-то вдалеке, возле другого берега, мерцали желтые огоньки. Странно. На фонари рыбаков не похоже. Да и рано им еще – они ближе к пяти утра приходят.
– Где? – Светка глотнула принесенный с собой алкоголь и прищурилась.
– Да вот же, – махнула рукой в сторону огней. – Ты чего?
– Маш, тебе, кажется, хватит пить, – Света икнула. – Там ничего нет.
– Гонишь, – фыркнула я. – Ладно, пофиг. Давай искупаемся?
– Не-е-е, – помотала головой подруга. – Я замерзну. Да и вообще, русалка под воду утащит. Сейчас, между прочим, дни такие, что русалки выходят.
– Опять ты… – усмехнулась я. – Со своими сказками.
Света всегда тащилась с мистики. Всякие гадания-ритуалы-таро были для нее не просто словами. Она верила во все это и постоянно ходила по бабкам, да астрологам. Пару раз и меня туда затаскивала, хотя я отчаянно упиралась.
Огоньки, словно услышав нас, покружились, и, мигнув, исчезли. Может, это светлячки были?
Вновь побултыхав ногами, я все же решила искупаться, как вдруг чья-то холодная рука схватила меня за лодыжку.
– А-а-а-а! – подскочив, я тут же достала ноги из воды.
– Что такое? – встрепенулась Светка, вставая следом за мной.
– Там это… – указала рукой на воду.
По темной глади плеснул хвост. Рыба, выходит. И чего ей в такую рань не спится?
– Может пойдем? Глаза уже слипаются, – зевнула подруга.
– Да, давай, – согласилась я.
Желание купаться исчезло.
Перед тем, как окончательно уйти с берега, я оглянулась. И клянусь, увидела в воде симпатичное девичье лицо. Кажется, на сегодня с алкоголем все же стоит завязывать. А то, вон, уже белочку ловлю. Или, точнее, русалочку. Не хватало только еще во все эти Светкины бредни поверить.
В свою квартиру я попала уже ближе к вечеру следующего дня. Пока мы спали, пока собирались, пока добирались с турбазы до города – времени прошло знатно. Забрав почту, поднялась на этаж, открыла дверь и принялась раскладывать вещи. Так, все это в стирку, переодеться и бегом в душ.
Уже чистая, с волосами, замотанными в полотенце, села на кухне, разбирать корреспонденцию. Квитанции на оплату, пара газет, целая кипа рекламных листовок и… а это что?
Из горы макулатуры я извлекла плотный белый конверт.
«Велесовой Марии Вячеславовне», – значилось на одной его стороне. Адрес был выведен чернилами, от руки, каллиграфическим почерком.
С другой стороны конверта красовалась настоящая восковая печать с непонятным гербом в виде русалки и единорога.
