этот вопрос он не ответил. Свесив голову, он смотрел вниз, в подпол, водил лучом по ровным рядам банок.
– Здесь закуски на много лет вперед. Если еще и самогоночка есть…
– Почему вы ушли из милиции сторожить чужую дачу?
– И грибы! Как вы думаете, если я притащу домой банку с белыми, Клавдия меня убьет на месте или будет долго пытать?
– Вам в детстве никто не говорил, что воровать нехорошо?
– Так они все равно все пропадут, а мы… под водочку…
– Вас уволили за пьянство?
– Анфиса, – он выпрямился и все-таки посветил ей в лицо, потому что она ему надоела. – Я не хочу об этом говорить. Хотите узнавать – узнавайте. Я вам помогать не буду.
– Вы что, застрелили напарника? Или соседского мальчишку-хулигана? Или вашу жену взяли в заложницы и вы не смогли ее спасти?
– Света там действительно нет, между прочим. И запах странный.
– А если я у Ивана Ивановича спрошу?
– Надо туда спуститься. Держите фонарь.
Анфиса взяла у него фонарь, стала на колени и тоже свесилась головой вниз.
В подполе оказалось просторно и холодно, как бывает только под землей. Воздух был довольно влажный, спертый, и пахло на самом деле какой-то химией.
Ряды банок уходили за горизонт – огурцы, помидоры, перец. Грибы стояли отдельно, на широкой полке, все пронумерованные по годам и месяцам. Петр Мартынович был исключительно аккуратным человеком. Видимо, он даже пыль с них стирал, потому что банки сверкали, как недавно вымытые. Анфиса повела фонарем и обнаружила бутыли, которые стояли на цементном полу. Некоторые были темного стекла, а другие прозрачные. Видимо, голубая мечта бывшего мента Юры Латышева – самогон. На горлышки темных бутылей были надеты воздушные шарики разной степени надутости, а светлые были заткнуты чистыми тряпицами.
– А окорока? – вдруг спросил Юра у самого ее уха. – Еще должны быть окорока, свешивающиеся с крюков!
– И еще неощипанные фазаны и зайцы, – поддержала его Анфиса, – как на фламандском натюрморте.
– Куда вашим фламандцам до запасливого русского мужичка!
– Это точно.
Он вытащил из-за ремня снятый со стены портрет, пристроил его на пол и вдруг лег на живот, подтянул рукав и зачем-то сунул руку в щель между бревнами.
– Что там? Дохлая мышь?
– Сами вы дохлая мышь!
Что-то звякнуло, и он вытащил руку:
– Смотрите.
Это был спичечный коробок и свечной огарок.
– Вот вам и свеча. Электричества у него в подполе нет, он здесь специально держал свечу и спички. Чтобы светить себе, когда лезешь за самогоном.
– Вам бы только за самогоном!..
– Это точно. Держите фонарь.
Он перекинул вниз ноги, нащупал ступеньку лестницы, которая была прислонена с одной стороны, подтянул себя на руках и спрыгнул вниз.
– Ну что там?..
Юра стоял в погребе и оглядывался по сторонам.
– Что,
