«Этот человек очень опасен». Ни у кого в парламенте не хватает ума спросить: «Что может быть опасного в том, что он поспит в зале аэропорта? Может быть, он и опасен, но какую опасность он может представлять, когда он спит в аэропорту?» Никто в парламенте не задал такой вопрос.
Так что я сообщил министру в Греции, что я приеду. Я должен приехать.
На самом деле, я думал остаться там еще на некоторое время и моя виза позволяла мне это сделать, но архиепископ Греции воспротивился этому. Он пригрозил правительству, что, если меня немедленно не депортируют, то дом, в котором я жил, подорвут динамитом и сожгут вместе с людьми, которые были со мной. И правительство испугалось угроз, оно решило: «Могут возникнуть проблемы. Необходимо как можно скорее депортировать этого человека».
Я спал, когда меня пришли арестовывать. Обычно людей не арестовывают, когда они спят.
И у них не было никаких оснований, потому что я не выходил из дома в течение пятнадцати дней. Я сказал им:
– Вы должны представить какие-то основания для депортации.
Они ответили:
– У нас нет никакого основания, только распоряжения сверху. И все эти распоряжения были основаны на угрозе архиепископа.
Это был тот же самый архиепископ, который отлучил от церкви Казандзакиса.
И эти люди живут, фактически, вне времени, они отстали от жизни.
В тот день, когда меня депортировали, жители острова, которые совсем не знали меня, до них доносились только слухи… Но, когда они узнали об угрозах архиепископа, им стало стыдно. И они спрашивали меня: «Что мы можем сделать? Мы бедные люди».
Я сказал им: «Отправляйтесь все в аэропорт и покажите архиепископу, сколько людей с ним и сколько со мной – хотя я пробыл тут всего пятнадцать дней, а они здесь уже две тысячи лет». И с архиепископом в церкви осталось всего шесть старух, а в аэропорту было три тысячи человек – весь остров.
Тем не менее все эти священники не понимают, что они больше никому не нужны, что их время прошло. И они говорят, что нужно любить врага своего, и нужно любить соседа своего, и что Бог есть любовь, – а сами пригрозили человеку, который ничего не сделал, что сожгут его заживо вместе со всеми его друзьями. В том большом особняке находилось, по меньшей мере, двадцать пять человек.
Это показывает, что так или иначе западный ум не развивался по направлению к духовности, по направлению к любви, по направлению к ненасилию. Его подход полностью материалистичен.
Через две тысячи лет после распятия Христа этот человек – представитель Иисуса Христа в Греции – угрожает мне, что он сожжет меня заживо. Кого же он на самом деле представляет: Иисуса Христа или тех раввинов, которые распяли его?
Ум западного священника являлся препятствием, мешающим Западу двигаться в сторону медитации. Но пришло удивительное время революции – по крайней мере, для нового поколения, поскольку новое поколение не связано с этими старыми священниками и этими старыми церквями.
Новое поколение
