на Габби благодарным, полным радости взглядом, и сильнее сжала ладонь новой подруги. В этот момент они обе разом осознали, что дружба, которая между ними завязалась, будет по-настоящему искренней и крепкой, и выдержит все те препятствия, которые ещё обязательно выпадут на их долю.
Оливер с Ником недовольно покосились друг на друга, как будто пытались определить, как им поступить дальше. И хотя Габби они оба очень нравились, казались милым и забавными, сейчас девочка чувствовала злость, за их пренебрежение к Джейн. Она была уверена, что Тео, в отличие от них, ни за что бы так бы не поступил. Что такого Джейн сделала? И какое право они имели судить её?
– Но Нэнси, – осторожно начал Ник. – Она же…
– Это не обсуждается, – перебила его Габби, давая понять, что спорить с ней бесполезно. Она приняла решение, и от него не отступится. – Джейн – моя подруга.
Все четверо замерли, в полной тишине разглядывая друг друга. За дверью слышался топот ног спешивших на занятия ребят и их громкие голоса, стук небольших каблучков миссис Дженкинсон, которая громко отчитывала какого-то мальчишку, забравшегося в девчачий туалет, звонкий смех и шуршание крыс, которые попискивали и, не боясь, пробегали по комнате.
Наконец, Оливер тяжело вздохнул, провёл ладонями по лицу и устало потёр переносицу. Только теперь Габби обратила внимание на то, что глаза у него были покрасневшими, опухшим от недосыпа, и под ними залезли огромные фиолетовые мешки, да и в целом мальчик выглядел очень неважно.
– Хорошо… – побеждено сказал Оливер. – Давайте после занятий, мы встретимся около лестницы и пойдём к Генри.
– Отлично, – Габби кивнула. – Тогда до встречи у лестницы.
Она помахала свободной ладонью, и вместе с Джейн, всё так же держась за руки, они двинулись к выходу из кабинета. Джейн при этом успела оглянуться, послав ребятам самодовольную улыбку, от которой у Оливера едва не заскрежетали зубы.
– Не нравится мне это всё, – мрачно произнёс он, когда за девочками захлопнулась дверь. Оливер вскочил на ноги и заходил по комнате, задумчиво смотрел перед собой, прокручивая в голове последнюю улыбку рыжей. Эта девчонка невероятно его бесила. Не зря же все говорили про неё и Тома.
– Что всё? – спросил Ник.
Наклонив голову и высунув кончик языка, он сосредоточенно выводил пальцем узоры на пыльном полу. Ник любил рисовать, и если он находил бумагу и карандаш, то мог часами, не отвлекаясь на поход в столовую или сон, заниматься рисованием, и это у него, кстати, неплохо получалось. Уэнди хранила несколько его рисунков в своём альбоме и всегда с улыбкой говорила, что однажды Ник станет великим художником.
– Что тебе не нравится? – снова задал вопрос Ник. Поднял голову, с любопытством глядя на Оливера.
– И эта Джейн, и то, что у них там есть какой-то план, и то, что они с Томом разговаривали. Какой, блядь, у них может быть план?
Оливер взмахнул руками, и с отчаянием запустил ладони в волосы, дёргая за них, желая привести мысли в порядок
