В пазы лёг массивный засов. Лязгая, опустилась решётка.
– Фуух… – я выдохнул и поставил девочку на землю, – поздравляю всех с началом осады.
– Ура! – заорала Дитя Тьмы. – Осада! Всё, как я люблю: штурмы, кровища, на головы светлых льётся кипящая смола. А мы будем поднимать дохленьких светлых и натравливать на бывших товарищей? Кидать им в колодцы отраву? А когда у нас начнётся чума, будем швырять им в лагерь мёртвеньких, чтобы они тоже заразились?
– Типун тебе на язык. Кто тебе разрешил тыкать человека вилкой?
Дитя Тьмы надулась.
– Он эльф.
– Без разницы. Он тебе что, пельмень?
– Я его кинжалом хотела, а мумий отобрал!
– И правильно сделал. Ишь, придумала – живых эльфов тыкать.
Девочка заныла.
– А-а-а-а! Сами воевать, а мне не дают. Жадины!
– Ты считать умеешь?
– Что?
От удивления Дитя Тьмы распахнула глаза во всю ширь.
– Считать до скольки можешь?
– До… – она стала загибать пальцы, – раз, два, три, четыре, пять. До пяти!
– То есть всего пять врагов можешь победить?
Я покачал головой.
– Война – это строгий учёт и контроль. Врагов надо посчитать, записать, победить и заново пересчитать. А вдруг не всех поймали? Они тогда вылезут и в ответ вилкой тыкнут.
– А я дядю Буку попрошу, чтобы он считал за меня.
– Каждый воин должен сам уметь. Вот стукнула ты эльфа и что? Будешь бежать и звать Буку? А если он занят?
Дитя Тьмы всхлипнула.
– А я… А что…
– Как научишься считать и писать, я тебе сам кинжал выдам.
– Острый?
– Самый острый в замке. Или боевые вилки, острые-острые.
Девочка посмотрела на меня с подозрением.
– Не бывает боевых вилок.
– Бывают. Даже стишок есть: ножа не бойся, бойся вилки – один удар, четыре дырки.
– Хм… – Дитя Тьмы прищурилась, – много вилок надо, кидать буду.
– Считать научишься, тогда получишь.
Я сдал девочку Шагре и вернулся к воротам.
– Кто выпустил Дитё?
– Никто, Владыка.
– А как она за воротами оказалась?
– Ваня, – вмешался мумий, – не выходила она. Я сам здесь стоял, после вас никто наружу не ходил.
– Странно, очень странно.
– Чего Галадон хотел?
– Замок предлагал продать ему. Без условий, даже тебя отпустить хотел.
– Щедрое предложение. А ты?
– Я даже слова не успел сказать, как его вилкой приголубили.
– Однако, – мумий почесал в затылке, – такого унижения Галадон точно не простит. До последнего будет воевать.
– Всё равно я бы не согласился. Да и не верю, что нас бы отпустили. Слишком уж заманчиво соблазняли.
– Может быть, очень может быть, – мумий вздохнул, – давненько я не сидел
