говорит ли он искренне. Вдруг Семен, не выдержав напряжения, бухнулся на колени. Она, испугавшись его странных порывов, вскочила на ноги и, выйдя из-за стола, ухватила его за камзол, пытаясь поднять с колен.
– Что ты, Семен! Встань, не нужно так… – прошептала взволнованно она. Семен медленно поднялся, и девушка, озабоченно заглядывая в его добрые глаза, произнесла: – Я подумаю над предложением господина фон Ремберга. Но пока ничего тебе обещать не могу.
Слава вдруг ощутила, что ее жизнь подчинена какому странному непонятному действу. Оно началось еще в день свадьбы Семена и Любаши, и ее существование с каждым днем становилось все непонятнее и непредсказуемее. Как будто она исполняла какую-то странную роль в непонятной пьесе, которую совсем не знала и не могла предсказать ее дальнейшее развитие. Но все эти непонятые и порой необъяснимые обстоятельства приводили все ее мысли и чувства в смятение. Пытаясь сгладить некий мрачный трагизм теперешней ситуации, девушка спросила:
– Но господин фон Ремберг католик, как же я должна с ним венчаться?
– Он готов перейти в нашу веру.
– Так просто? – опешила окончательно Слава.
Ей вдруг подумалось, что, возможно, Кристиан так увлекся ею, что готов был пойти на любые жертвы и уступки, только бы сделать ее своей женой. Это осознание невероятно понравилось девушке, и она ощутила, как забилось сердце. Но невольно она вспомнила о том, что матушка жаждала отправить ее в Архангельск и перед смертью велела ей ехать туда. Но мысли о том, что фон Ремберг просит ее руки и наверняка любит ее, трепетным осознанием звенели в ее существе.
Кристиан нравился ей своим спокойствием, начитанностью, приятным обхождением. Да и внешность его была до того привлекательна и эффектна, что Слава, еще невероятно наивная и неопытная, ощущала, что ее сердце вот-вот готово полюбить молодого человека со всем пылом и надолго. Он казался ей весьма достойным и благородным человеком. Все же именно он помог ей уехать из Астрахани, когда у нее не было денег и ей некому было помочь. Он оплатил все расходы, а затем не взял ни копейки у Семена. А после приезда в Москву фон Ремберг постоянно навещал ее и интересовался здоровьем, делами, и вообще, вел с ней вполне милые интересные беседы, и девушке казалось, что он искренне хотел ей понравиться. Но в ее душе занозой сидело повеление матушки о том, что она должна ехать в Архангельск. Ее душа рвалась к фон Рембергу, а разум требовал от нее выполнить волю покойной матушки. И сейчас Слава была в растерянности и не знала, что ей делать.
– Братец, мне надобно подумать несколько недель, – тихо вымолвила Слава.
– Это слишком долго, Слава, – насупился Артемьев. – Фон Ремберг намерен обвенчаться с тобой в конце сентября.
– Семен, ты давишь на меня. Я прошу, дай мне время…
– Ну, хорошо, сестрица, даю тебе пару дней. Но помни, что венчание уже назначено, и отказать фон Рембергу я не смогу. Ибо это свыше моих сил.
– Я могу сама отказать ему, коли так решу, – ответила твердо она.
– Боже
