проглядный насквозь проходит она. Звезд не видно на небе высоком, лунный свет не касается плеча. Глаз не примечает худого огня, лишь темень обрамляет одна. Страх лютый голову кружит, с толку сбивает юнца.
А под ногами все дальше вьется тропа. В Навь она лукаво заводит глупца. Там, в землях угрюмых, Хозяйка Зимы обитает – Мораной себя величает. Подвластны ей жизни людские: нити судьбы лихо прядет и смерть с собою всюду несет.
Древний лес земли Нави надежно скрывает, обитателей дивных оберегает. Как только мост Калинов герой перейдет, так и позабудет дорогу домой. Змий Трехглавый не пропустит назад – погибель настанет тотчас. Вороном черным Кощей свысока наблюдает, в болотах Баба-Яга поджидает. Только вера, надежда и лучик любви способны героя из Нави спасти.
Ежели в Явь возвратится удалец, то изумится знатно. Взор разглядит мавок игривых, что меж деревьев проворно мелькают. Всюду ведьмы и оборотни под руку гуляют и себя при луне не скрывают. Скалится в тусклом углу упырь красноглазый, в тиши поджидает злодей окаянный. В доме каждом духи обитают и от зла порой защищают. Диву дается молодец: как раньше не приметил этих чудес? За обитателями Яви последует он и камень-указатель быстро найдет. «Налево пойдешь – в Зиму попадешь, направо – кругом домой возвратишься, а прямо шагнешь – так в Правь авось заглянешь».
Не думая долго, пускается герой в путь непростой по дорожке прямой – к великим и светлым, в край вечного лета. Золотом и блеском Правь гостей встречает, но назад, увы, не пускает. То мир высших и сильных, славных и честных. Герои одни подле богов обитают, век бесконечный коротают и людям порой помогают. Дева-Весна, Леля-краса, с любовью каждого в объятия свои принимает. Волшебники добрые, птицы чудные, звери игривые – всем край сей полнится.
Изумляется герой и тут же все понимает: дорога жизни его по трем мирам мягко провела и на покой теперь обрекла.
Вечность отныне – подруга удальца. Решается тогда герой поведать историю о единых трех сторонах. Рассказать о стражах угрюмых, о ведьмах коварных, о злодеях проклятых и о том, как яд во всякое сердце порой проникает. Поведать предание о тех, кого плохими величают, а они добрые дела совершают.
Так ступай же, читатель, в путешествие странное, местами опасное, а иногда и забавное. Пройди ты путь от земель холодных до краев теплых, познакомься с героями и узнай, как иногда миры соединяются. Смелей, мой друг, смелей…»
Навь
Дом Рогнеды, Сумрачный лес, Навь
Две девушки сидели на поваленном дереве возле реки Смородинки, пока на небе сгущались темные тучи. От воды веяло загробным холодом, вновь разбушевался ветер, но подруги не обращали внимания на непогоду – привыкли к природным метаниям Нави. Дождь сменялся снегопадом, мороз изгонял туман, а на голых ветвях деревьев неожиданно появлялись желтые и коричневые листья. В воздухе ощущалась поздняя осень, в некоторых местах Нави и вовсе царствовала вечная стужа и лежали высокие сугробы. Ожидать здесь тепла – пустые надежды.
– Забава, ты точно уверена? – Рогнеда посмотрела на зажатую в руке фотографию симпатичного молодого мужчины. Она уже полчаса разглядывала ее, пытаясь собраться с мыслями и унять все сомнения.
– Я тебя когда-нибудь обманывала? – Мавка насупилась и отвернулась, опуская босые ноги в студеную воду. Расписной подол ее сарафана тут же намок, но мертвых не тревожит холод. – Отчего такое недоверие, Рогни?
Услышав прозвище, Рогнеда дернулась и отвесила подзатыльник младшей.
– Не называй меня так, – прошипела она, во взгляде ее ярко-зеленых глаз читался гнев. – Просто не хочется подставляться. Вдруг на самом деле этот Виктор хороший?
Забава прищурилась, пристально всматриваясь в бледное лицо подруги, и обиженно поджала губы.
– Я хоть раз ошибалась? – Рогнеда покачала головой. – То-то и оно! Значит, и сейчас у тебя не должно быть повода для сомнений.
– Просто он непохож на браконьера…
– Трусиха, трусиха, – противно захихикала Забава, показывая язык, за что тут же получила еще один подзатыльник. – Если боишься, так и скажи.
– Ничего я не боюсь! – воскликнула Рогнеда, спрятав фотографию в карман и плотнее запахивая длинный серый плащ.
Она переживала и не хотела рисковать напрасно. Обычно Рогнеда сама становилась свидетельницей браконьерства и точно знала, кто злодей, но сейчас была вынуждена довериться мавке.
– Повторяю, кажется, уже в сотый раз, – начала Забава, поджимая ноги к груди, – плохой он, этот Виктор. Ставил капканы и зайцев ловил, по лисам стрелял, выискивал медвежью берлогу. Разве этого мало? Какого у
