х у вешалки, заорала:
– Эй, есть кто живой?
– Ну? – высунулся в коридор Сережка.
– Оттащи на кухню, – велела я, пиная ногой пакет.
В ту же секунду раздался характерный треск. Вот незадача, я случайно попала в мешочек с яйцами.
– Бей, не жалей, – хихикнул Сережка.
Я расстроилась. Жаль, нам не дано предвидеть будущее, иначе маленькая неприятность с яйцами показалась бы смешным пустяком, милой ерундой. Но в ту минуту я испытывала чуть ли не горе.
– Черт возьми, тащила их от метро, и ничего, а дома сама же ногой долбанула…
Ноя и жалуясь на тяжелую судьбу, я вползла на кухню. За большим круглым столом мирно пили чай Юля, Кирюшка и Сеня. Юлечка заглянула в пакет и попыталась меня утешить:
– Сущая ерунда, всего шесть штук кокнулись.
Я чуть не зарыдала.
– Достань их и слей в кастрюльку, – велел Сережка жене.
Юлечка послушно вытащила скорлупки.
– Прекрати кукситься, – налетел на меня Сережка, – подумаешь, беда.
– Правда, Лампа, – подхватил Кирюша.
– А ты молчи, – остановил Сережка младшего брата и добавил: – Нашла горе, разбитые яйца. Вот у Сеньки настоящая беда.
Семен – лучший друг Сережи, они учились в одном классе, правда, потом разбежались по разным институтам, но дружбу сохранили. И хотя сейчас Сережка работает в рекламном агентстве, а Сеня преподает немецкий язык, встречаются они по-прежнему часто. Сеня мне нравится: открытый, бесхитростный парень, всегда готовый помочь.
– Что за беда приключилась с тобой? – со вздохом спросила я.
Непривычно хмурый Семен буркнул:
– Прям говорить неохота!
– Ладно, я сам расскажу, – ухмыльнулся Сережка.
Год тому назад Сеня познакомился с девушкой, веселой и смешливой Ритой, большой любительницей дискотек, гулянок и ресторанов. Почти полгода Семен развлекал ее, но потом понял – в голове у Маргариты лишь танцульки, и хорошей жены из нее не выйдет. И хоть Сеня сам был не прочь повеселиться, но не каждый же день. Будучи человеком спокойным, во всех смыслах положительным, он представлял себе будущую жену иной: работящей, терпеливой, хорошей хозяйкой и матерью. Риточка же, страшно гордая своей и впрямь незаурядной внешностью, считала, что является подарком для будущего супруга. И вообще мужчины родились на свет для того, чтобы доставлять ей, Маргоше, удовольствие.
Короче говоря, Сеня начал тяготиться этими отношениями и закрутил роман с другой девушкой, Наташей, знакомой Риты. Та оказалась полной противоположностью Марго – тихая, молчаливая домоседка. У Наташи рано умерла мать, и все хозяйство девятнадцатилетняя девушка вела сама. Отец ее, совсем еще молодой, тридцатидевятилетний вдовец, чувствовал себя как у Христа за пазухой. На столе всегда стояли горячие обед и ужин, вовремя подавались выглаженные рубашки. Через два месяца Сеня сделал предложение Наташе и начал готовиться к свадьбе.
Когда Рита узнала, что поклонник переметнулся к другой, она вначале потеряла от злобы голос. До сих пор ее никто не бросал, и обида засела ржавым гвоздем в ее сердце.
Риточка поклялась отомстить мерзкому негодяю и клятву сдержала. Сначала она хотела испортить Сене праздник, явившись незваной гостьей на бракосочетание. Но потом хитрой девчонке пришла в голову гениальная мысль. Наташин папа, красивый и обеспеченный вдовец, с явным интересом давно поглядывал на белокурую, голубоглазую и пышногрудую Риту, когда та появлялась у дочери. Теперь Марго пустилась во все тяжкие, кокетничая с мужиком. Не прошло и полугода, как Сенин тесть женился на Маргарите, и она стала тещей парня.
Я хихикнула:
– Ну и влип!
– Да уж, – вздохнул Сеня, – живем в общей квартире, и Ритка пакостит по-страшному. Так хитро все обставляет, будто она о Наташе заботится, а я выгляжу просто монстром. Что делать – ума не приложу!
– Снимай квартиру и съезжайте, – посоветовал Сережка.
– А деньги? – всплеснул руками Сеня. – Знаешь, сколько в месяц хотят? Меньше чем за сто долларов не найти.
– Вот что, Сеня, – сказала Юля, вставая, – раз уж женился, изволь создать супруге нормальные условия.
– Ну не зарабатываю я столько, – пригорюнился парень.
– Как же думал семью создавать? – гнула свое Юля.
– Кто знал, что так получится, ты же, Юлечка, живешь с Сережкиной матерью – и ничего.
– Катя дома никогда не бывает, и потом, какая из нее свекровь – смех один, – вздохнула девушка и велела: – Кирюшка, влезь
