Звягинцева…
Палец с обломанным ногтем медленно скользил по строчкам.
– Нет такой, – вздохнула служащая.
Я удивилась и обозлилась до крайности. Ехала черт знает куда и совершенно зря. Ну нет, я так просто не отстану.
Войдя в здание метро, я опять принялась названивать Насте домой. И снова трубку сняли лишь на пятнадцатый гудок, и вновь злой голос рявкнул:
– Что надо?
– Простите, недавно звонила вам, я медсестра из Склифа.
– Что еще? – пробормотал мужчина.
– Боюсь, неправильно записала номер клиники, куда перевели Звягинцеву.
– 1269-я, – гавкнул мужик.
– Ее там нет, – спокойно парировала я.
Воцарилось молчание. Потом парень, сбавив тон, пробормотал:
– Вы что, интересовались в больнице?
– Конечно.
– Зачем?
– Мы несем ответственность за больную и обязаны удостовериться, что она госпитализирована надлежащим образом.
– Подождите, – буркнул мужик.
Пару минут спустя в трубке зажурчал сладкий дамский голос:
– Ах, дорогая, простите великодушно. Сын окончательно растерялся. Настенька больна, я захворала, вот он все и путает. Лежит она в 874-й больнице, на Варшавском шоссе, в третьем корпусе, палата 213. Не беспокойтесь.
– Спасибо, – пробормотала я и повесила трубку. 874-я больница! Каким же идиотом следует быть, чтобы перепутать два таких непохожих номера, как 1269 и 874!
Кипя негодованием, я поехала домой. Замерзла и проголодалась я ужасно, а Варшавское шоссе так далеко от дома.
Приехав, я быстренько выпила подряд три чашки чая и почувствовала, что начинаю согреваться. Потом покормила Юлю, сунула в духовку сляпанный наскоро кекс и решила чуть-чуть отдохнуть у телевизора. Программа обещала обожаемых мной «Ментов», и я в предвкушении удовольствия устроилась в кресле. Милый детектив, чашечка ароматного кофе, пара шоколадных конфет… Ну что еще надо человеку для счастья? Только одно – чтобы его не трогали, и, честно говоря, я не ожидала неприятностей. Сережка уехал на два дня в Петербург, Катя дежурит, Юлечка спит, а Кирюшка корпит над уроками…
Но не успела на экране появиться знакомая заставка, как в комнату всунулась растрепанная голова, и Кирюшка трагическим шепотом произнес:
– Все, пропал!
– Ну, что еще? – весьма недовольно пробормотала я, смотря одним глазом на экран, где Ларин как раз обнаружил очередной труп.
– Пропал, – повторил Кирюшка и отчаянно зашмыгал носом.
Поняв, что спокойно посмотреть кино не удастся, я с сожалением покосилась на телевизор и безнадежно поинтересовалась:
– В чем проблема?
– Задали…
– Только не алгебра, – быстренько прервала я его, – я ничего не смыслю в математике.
И это святая правда. В школе, правда, у меня всегда была тройка, поставленная жалостливой учительницей. Честно говоря, подобная
