два не слишком больших стола и парочка простых стульев. Место справа пустовало, слева правила гранки худощавая девушка со старомодным пучком на затылке. Компьютера не было, сотрудница действовала по старинке, вычеркивая шариковой ручкой ошибки.
– Вы Валентина Титова?
Девушка подняла ненакрашенные глаза и губами без признаков помады коротко ответила:
– Да.
– Хочу видеть Николая Рагозина, скажите…
– Зачем? – перебила Валя.
Выслушав историю про письмо, она открыла ящик, вытащила сигареты и сообщила:
– Колю не ищите, его нет.
– Как – нет, – испугалась я, – умер?
– Считайте, что скончался.
– Не понимаю…
Валя зачиркала зажигалкой и сухо произнесла:
– В этом мире его нет!
Я расстегнула куртку, бесцеремонно протиснулась в кабинет, плюхнулась на свободный стул и заявила:
– Никак в толк не возьму, о чем вы говорите.
Титова закашлялась. Я терпеливо ждала, пока Валентина утихла, вытерла выступившие слезы, трубно высморкалась и сообщила:
– Коля удалился от мира, ушел в монастырь.
– Куда? – ахнула я.
– В монастырь, – повторила Титова, – монах он теперь. Всегда был ненормальный, посты держал, праздники соблюдал, на работу частенько опаздывал. Его наш главный начнет ругать, а Николаша глазки в пол и лепечет: «Простите, на литургию ходил».
Одно слово – блаженный. Домой едет – всем нищим подаст. Сколько раз я над ним смеялась и говорила:
– Эти, «люди неместные», богаче тебя в сто раз, бизнес у них такой – нас жалобить.
Но Коля только качал головой.
– Господь велел делиться.
Дальше – больше. Николай принялся отдавать страждущим все, что имел – одежду, деньги, еду.
– Мне много не надо, – бормотал он, – две пары башмаков сразу не наденешь и две шапки тоже.
Потом он отпустил бороду с усами, перестал стричь волосы, пользоваться одеколоном и дезодорантом. А год тому назад ушел в монастырь.
– Адрес знаете?
Валентина вытащила растрепанную телефонную книжку и забормотала:
– Где-то был, ага, вот оно. Казакино!
– Что?
– Городок такой, Казакино.
– Это по какой дороге?
– Понятия не имею, – отрезала Титова и добавила: – Я даже не знаю, там ли он!
Домой я вернулась расстроенная. Монастырь! Неужели в наше время еще кто-то прячется от мира за крепкими стенами, чтобы проводить дни в молитвах?
– Принесла вкусненького? – поинтересовалась Юля.
– Что ты имеешь в виду? – спросила я, аккуратно укладывая на стул у входа пакет с яйцами.
– Ну тортик или кекс…
– Нет, ничего сладкого, но если хочешь, сейчас испеку пирог, яйца есть, мука тоже…
Но не успела
