наизнанку.
‒ Поверь, путешествие в Навь окажется увеселительной прогулкой, по сравнению с поездкой в Сауросскую провинцию.
Я так понимала, это он меня воодушевлял.
‒ Лорд Савр никогда не скрывал своих неприязненных взглядов в отношении королевской власти. Ещё при Крайстуте Савры побаивались открыто выступать, а после смерти Удвига они сильно затаились, что стало наводить на подозрительные мысли, однако, они не участвовали тогда с мятежными лордами в восстании против молодого короля. Не провоцировали эльфийские власти на открытую конфронтацию. Поэтому долгое время было не до них.
‒ Мне вообще кажется, ‒ задумчиво произнес бывший магистр, потирая бороду, ‒ что та нелепость, представленная мятежом, была не более, чем отвлекающим маневром.
‒ От чего? ‒ он редко со мной делился своими домыслами, а тут такой поток.
‒ От самого настоящего заговора, более продуманного и опасного ‒ нежели кучка недовольных вельмож в компании изящных худосочных существ из другого мира.
Что ж никто властью этой никак не подавится? Не понимаю благоговения перед этими регалиями, от того и злюсь. Была бы самой худосочной герцогиней, наверняка бы сама в королевскую мантию зубами вцепилась, да так, что не отодрать.
‒ И запомни, ‒ холодный тон отца отрезвлял не хуже куска льда за шиворотом, ‒ чтобы ни случилось, даже если я погибну, о тебе будет кому позаботиться.
Ага, тут уж Легарт никуда не денется, а уж тётушки как рады будут доделать из меня леди окончательно.
Отец на меня странно посмотрел, пока я не сообразила, что по поводу кузена и тёток высказалась вслух.
‒ Извините, ‒ потупила я взор, ‒ на самом деле я не желаю вам смерти. Ни капельки.
Просто я не знаю, как мне реагировать на слова человека, приходящегося для меня отцом, но не имеющем никакой привязанности ни ко мне, ни к кому бы то ни было.
‒ У тебя есть дар, ‒ просто и спокойно промолвил батюшка, ‒ не забывай о нем и воспользуйся сразу же, как только придет время.
‒ А когда придет это время? ‒ неуверенно спросила отца.
‒ Когда я дам знак!
Вот этот разговор и многие другие наши беседы во время путешествия, мне вспомнились неожиданно и абсолютно не к месту. А ведь память моя казалась далёким книжным шкафом с запертыми дверцами после дурманящего зелья и Зузанниных чар.
Но больше всего меня напугала эта новая отцовская ипостась. Был ли он хоть когда-нибудь человеком?
Пламя, уснувшее во мне, заключенное в клетку сковывающего колдовства, неожиданно забилось где-то в груди. О, нет-нет! Только не это! Если полыхнет ‒ сметет всё и всех на своем пути.
Надо сосредоточиться и пустить искру в руки, чтобы цепи раскалились и лопнули. Ну же! Я смогу… по крайней мере постараюсь.
Жар струями двинулся к плечам, а потом спустился, медленно двигаясь к запястьям, на которых были защелкнуты браслеты
