ение было соответствующее. Все мысли еще там, на даче: баню с тестем так и не достроили, помешали дожди, а картошка в этом году совсем не уродится, так, мелочь. Однако копать все равно надо. И вообще: сейчас бы поспать! Полночь близится. Хотя бы полчасика простого человеческого счастья! Не перестроился еще, не вошел в рабочий график.
А телефон, как назло, все звонит и звонит! Ладно бы звонили по делу. Но стоящих сообщений, где есть криминал – раз, два и обчелся. Граждане словно издеваются над милицией. А иногда просто дышат в трубку и молчат.
23. 32. Молчат. Дышат. Наконец:
– Милиция?
– Она самая. – Вновь пауза. – Говорите. Да говорите же!
Взволнованный женский голос:
– Скажите, пожалуйста, есть закон, запрещающий смывать за собой после того, как сходишь в туалет?
– По большому или по маленькому? – зевая, осведомляется дежурный. Ему и не такое приходилось слышать.
– А что, есть разница?
– Гражданка, вы зачем в милицию звоните? – сердится он.
– У нас внизу собака. То есть две. Здоровенные овчарки. А мой муж ненавидит собак. После одиннадцати вечера он нарочно заходит в туалет и сливает воду. И так несколько раз подряд. На шум воды собаки тут же поднимают лай. У нас панельная многоэтажка, слышимость, сами понимаете. После третьего раза к нам поднялся сосед и пригрозил вызвать милицию. Скажите, он на нас жаловался?
– Нет, сигнала о том, что кто-то после одиннадцати вечера слишком часто ходит в туалет, не поступало.
– Он сказал, что действия моего мужа можно квалифицировать как злостное хулиганство.
– Ну, это вряд ли. Недоказуемо. Спите спокойно.
– Дело в том, что у моего мужа бессонница. И он ненавидит собак, – грустно повторила женщина. – Он сказал, что будет делать это каждую ночь, пока сосед снизу от них не избавится. От своих овчарок.
– Что ж теперь, всему дому не спать?
– Не знаю. Но я вас предупредила.
И женщина положила трубку. Дежурный вздохнул. Предупредила о чем? О том, что скоро у них будет труп ее мужа-собаконенавистника? Это зависит от того, насколько крепки нервы у соседа снизу. «Собачье» дело!
23. 45. Звонок.
– Але? Милиция? Ко мне в квартиру ломится пьяный мужчина! Срочно вышлите наряд!
– Совсем пьяный? – дежурный вновь не удержался и зевнул.
– Да, – отрезала разгневанная женщина. – В стельку. Ругается матом и угрожает. Оскорбляет меня. Орет.
– Что конкретно орет? – тупо переспросил измученный дежурный. Спать. Как же хочется спать!
– «Маша, открывай!»
– Ага! Значит, личность мужчины вам известна!
– Еще бы! Это мой муж!
– Гражданка, раз он муж, значит, имеет право находиться в вашей квартире! Он же там прописан! Прописан?
– Ну, допустим!
– Следовательно, это и его жилплощадь, и он имеет право.
– Зато я его пьяную рожу видеть больше не хочу! Я тоже имею право!
– Может, без милиции обойдемся?
– А если он ворвется и наставит мне синяков?
– Тогда и позвоните.
– Я вас предупредила! Тунеядцы! Сволочи! За что вам только деньги платят!
И разгневанная гражданка швыряет трубку. Дежурный зевает. С одной стороны, она права: дело может кончиться нанесением телесных повреждений. А с другой, пусть сами разбираются. Сегодня она его хочет в камеру засадить за хулиганство, а завтра утром будет требовать: «Верните мне мужа! Ему на работу надо идти!» Такое тоже случается. И дежурный тяжело вздыхает. Потом смотрит на часы.
23 часа 59 минут 02 секунды… 03… 08… День, слава тебе, закончен! Двадцать шестое августа. Можно подвести черту.
Звонок. Хриплый мужской голос:
– Милиция? В стриптиз-клубе «Дамские пальчики» лежит труп. Приезжайте. Срочно.
– Дамские па… Вы что, шутите?
– Какие могут быть шутки! Парень весь в крови! Голова тоже! И не дышит!
– Постойте… Какой парень? Какая голова?
– Парень, которым били. По голове. Бронзовый. А не дышит мужик. Который лежит. У туалета.
– Тьфу, совсем запутал! Кто говорит?
– Начальник охраны. Я тут на всякий случай все ходы-выходы перекрыл, чтоб ни одна мышь, – мужчина перешел на шепот.
Дежурный в одно мгновение
