глядя на улицу.
Перелет меня измотал. За эти несколько часов я столь многое успела обдумать, что устала скорее ментально, чем физически. Напиток обжигал горло, но это было то, что надо. И даже когда чай закончился, я продолжала сидеть и смотреть куда-то, воскрешая в памяти события, из-за которых и оказалась здесь.
На всю комнату звучал David Bowie – «The Man Who Sold The World», одна из моих любимых песен всех времен. С первого раза, как я услышала ее в подростковом возрасте, и вплоть до сегодняшнего дня она все так же меня завораживала и расслабляла. А я была достаточно напряжена, зная, что на первом этаже находятся около пяти пьяных мужчин среднего возраста и крупного телосложения.
Ярко горела лампа, прикрепленная к полке шкафа слева и чуть выше моей головы. Ее белый свет не хуже солнца освещал стол, за которым я работала. Из большого куска художественного пластилина телесного цвета под давлением пальцев и стека постепенно вычленялся силуэт человеческой головы. С носом у меня всегда были проблемы, кривоватые они у меня получались. Изобразив на собственном лице всю возможную для меня концентрацию, я мяла упругую массу и срезала лишнее, стараясь не думать о том, что меня тревожило в тот момент.
Конечно, я знала всех этих мужчин. Одним из них был мой отец. После развода он долгое время не мог найти себе места. И вот, наконец, нашел – нажираться с друзьями каждые выходные, гостеприимно распахивая двери своего дома и забывая обо мне.
Но так было не сразу. Сначала они просто выпивали за просмотром хоккейных матчей, ели пиццу и наггетсы, весело проводили время и не засиживались допоздна. Я была даже рада за отца – убитый этим тяжелым разводом, он находил в себе силы улыбаться в компании друзей. Я, например, сил не находила.
Но незаметно для меня, в какой-то момент эти безобидные посиделки превратились во что-то рискованное и удручающее. Все они так напивались безо всякого хоккея, что друзья отца начали оставаться у нас в ночь с субботы на воскресенье. Долго буянили, не давая мне уснуть, но, в конце концов, вырубались под действием алкоголя.
Я не знала, как это остановить. Первое время пыталась выпроводить мужчин за дверь, но в одиночку с ними мне было не справиться. Вызывать полицию было глупо и странно. Разговоры с отцом тоже ни к чему не привели. Он с честными глазами обещал, что прекратит все это, бросит пить, возьмет себя в руки, и это был точно последний раз, но с наступлением выходных пил еще больше и моментально забывал о своих обещаниях, едва прикасался к бутылке.
Он становился другим человеком, опасным и непредсказуемым. Будто его подменили на другого. Этому человеку все равно было на меня, на себя, на свой дом и чувство собственного достоинства. Он получал долгожданное беспамятство и больше не думал о женщине, которая так жестоко его оставила. Но вместе с этим он забывал и о том, что у него есть дочь. И каждый уик-энд это пугало меня все больше.
После развода я, естественно, выбрала жить с отцом, даже не представляя, во что он со временем превратится. Поначалу не было никаких сомнений,
