онят. Пишут. Эмансипация, понимаешь ли.
Я задумчиво кивнула, вглядываясь в скользящие по лицу Нинки блики. Аквамариновые, ультрафиолетовые и золотые огни светомузыки, от которых у меня просто раскалывалась голова. Или не от них, а от того, что я совсем отвыкла от такой жизни.
– В тот раз, когда я попыталась взять ситуацию в свои руки, мы как раз и поругались.
– Это ничего не значит! – возмутилась Нинка, оборачиваясь в поисках поддержки к еще одной нашей подруге. Катя покладисто кивнула и спряталась за бокалом с вином, который цедила весь этот вечер. Из нас троих она была наименее эмансипированной, но, как ни странно, самой счастливой. Или, может быть, как раз поэтому.
– Значит. Еще как значит. В тот день он ясно дал понять, что совсем во мне не заинтересован.
Диджейский сет закончился. В клубе, наконец, стало тише. Нам больше не приходилось орать, чтобы услышать друг друга.
– Именно поэтому он звонил тебе… сколько? – Нинка обвела взглядом всех присутствующих. – Напомни мне! Кажется, года три?
Я пожала плечами и сунула в рот оливку.
– Три… Но какая разница? Звонил и звонил. Нужно было и дальше продолжать в том же духе, а не выдумывать то, чего нет. Не понимаю, зачем вообще предложила ему увидеться.
– Все ты понимаешь! Это было ненормально.
– Что именно? – уточнила зачем-то, хотя и так понимала, к чему ведет Нинка. Ненормально? А вы как думаете? Три года жить человеком, которого даже не знаешь. Точнее… не так. Знала я Птаха достаточно: чем тот дышит, о чем мечтает, что у него внутри. А вот не видела никогда. Не знала, кто он и чем занимается…
– Ну, что ты под дурочку косишь, Ян? Где твой телефон?
Я растерянно осмотрелась, выудила сумку из-за спины – совсем неподходящий для этого гламурного места рюкзак, и пошарила в его бездонных глубинах в поисках телефона.
– Новый? Симпатичненький… – оживилась Катя.
– Ну, звони! Чего ждешь? – скомандовала Нинка, воинственно нахмурив брови. Впрочем, на меня этот театр не произвел должного впечатления. Звонить я не торопилась. Мое сердце колотилось, как сумасшедшее, а вмиг вспотевшие руки выбивали барабанную дробь. Из последних сил борясь с искушением, я положила телефон на стол перед собой и залпом осушила бокал.
– Повторите! – подала знак официанту.
– Янусь, может, ты бы на трезвую голову с ним, а? – вмешалась благоразумная Катя, обеспокоенно поглядывая на подругу.
– Я вообще не собиралась ему звонить. Это все Нинка.
– Ну, да! Давай, обвиняй меня во всех смертных грехах. А я всего-то хочу тебе счастья. Ты уже год сама не своя. С тех пор, как разругалась с этим своим… Птахом.
– Может быть, он сам объявится… Всегда объявлялся, – вяло возразила я, покручивая в руках шпажку с нанизанной на неё оливкой. Алкоголь начал действовать, и мысль позвонить первой уже не казалась мне настолько дерьмовой. Говоря начистоту, этому желанию я сопротивлялась с трудом. Господи… Как же мне хотелось вернуть Птаха в свою жизнь! В каком угодно качестве… Пусть даже в качестве незримого собеседника, каким он и был до того, как мне, сдуру, захотелось большего. Теперь я понимала, что синица в небе гораздо лучше пресловутого журавля. А тогда… Ну, чем я думала, господи?!
– Звони!
– Да звоню я, звоню!
Я схватила трубку, вбила вызубренный на память номер и нажала кнопку вызова. Рука с зажатым в ней телефоном дрожала, словно у меня Паркинсон. И, наверное, хорошо, что в сумраке клуба меня этого было не разглядеть. Я вела себя как конченая наркоманка в ожидании дозы… Только моей дурью были наши разговоры с Птахом. И его хриплый прокуренный голос.
– Ну, что? Не берет?!
– Говорят, что такого номера не существует…
Я отвела трубку от уха и растерянно уставилась на подруг.
– Ну, так набери еще раз! Может быть, ты ошиблась. Здесь же не видно ни хрена! Какого черта ты вообще по памяти номер вбиваешь?
И правда! Стараясь унять зароившуюся на краю сознания панику, я зашла в телефонную книжку, отыскала нужный контакт и позвонила снова.
– Ну? – повторила Нинка. И её нетерпение ударило по моим нервам практически так же, как и механический голос робота, который равнодушно повторил мне то, что я и так уже слышала. Моя рука медленно скатилась от уха вниз по груди и замерла на коленях.
– Такого номера не существует, – прохрипела я.
– Опять?
Нинка забрала из моих ослабевших рук телефон и перезвонила. Как будто это могло хоть что-нибудь изменить.
– Эй… Ян… Ты как?
Катькин
