и можно было попытаться добраться до следующей конфеты, но мама посмотрела на него так, что он отдернул руку.
– Которая по счету? – спросила она, глядя на Митю пристально и с нескрываемым неодобрением.
Московские бабушки никогда бы так не поступили. «Митенька, ты хочешь еще конфет? – мысленно спросил он сам себя, с нежностью посмотрел на воображаемую бабушку Аню и бабушку Иду и для убедительности добавил: – К ужину, маленький, я принесу еще. У нас за углом очень хорошая булочная». «Булошная», – мысленно повторил Митя по-московски, зачарованный воспоминанием о знакомом, но одновременно и чужом, великом городе. Он еще раз с обидой посмотрел на конфетницу, но время было очевидно неподходящим. «У твоей мамы по утрам всегда плохое настроение», – как-то объяснил ему папа. Впрочем, сейчас папа не мог ничего объяснить и даже, по видимости, не заметил их молчаливого спора вокруг конфетницы, потому что был всецело погружен в разговор. Он сидел, откинувшись на спинку, упираясь ладонями в столешницу и глядя чуть поверх их голов; а дядя Валера, наоборот, ссутулился, нагнувшись над столом и глядя папе прямо в лицо.
– Тебе, – говорил дядя Валера, – всегда и всюду мерещится ветер перемен. Я вообще не понимаю, о чем ты говоришь. Какой ветер, куда, зачем. Что было, то и будет. Не один, так другой, что ты от них хочешь. Это как Союз писателей. Хороший бюрократ, плохой бюрократ. О чем ты вообще говоришь.
– Так не может продолжаться, – ответил папа. – Все же все знают, производство падает, стагнация мысли, стагнация искусства, стагнация чувств. Общество, которое не создает нового, разрушает сами основы своего существования.
– В этой стране ничего не может измениться, – упрямо возражал дядя Валера. – Ты посмотри на их пыжиковые шапки, посмотри на все это быдло перед ларьками и экранами телевизоров. И это от них ты ждешь понимания? От них ждешь изменений?
– Вы можете не при детях? – вмешалась мама с нарастающим раздражением.
– Что не при детях? – спросил ее папа. – Что воруют всё, до чего удается дотянуться, а эта война, похоже, никогда не кончится? Ты думаешь, к детям это не имеет отношения? Что они будут жить на другой планете?
– Пока что к детям имеет отношение в основном то, что ваши бессмертные мысли они будут пересказывать в школе, – ответила мама. – Хорошо, тогда уйдем мы.
– Ирина Натановна, что вы, – с опозданием заторопился дядя Валера. – Мы в любом случае как раз собирались пойти на залив. И можем взять с собой детей. То есть что я говорю. Как раз не можем взять с собой детей, потому что там сегодня ветрено и дети могут простудиться.
– Нам кажется, что время стоит на месте, – продолжал говорить папа, поднимаясь. – Но это не так. Я вспоминаю, как все было десять лет назад, и это было по-другому. А теперь и вообще многое станет явным. В переменах есть внутренняя необходимость, которой невозможно противопоставить ни индивидуальную,
