расположился в маленьком ярко-красном кожаном кресле, еле вместившем его грузную фигуру, она хотела было спросить, как ей помыть кеды, чтобы пройти, когда увидела ответ: сам молодой человек был без обуви.
Посмотрев себе под ноги, Ингрид увидела ряд таких же грязных, как и у нее, кроссовок, нерешительно помялась, а потом, наступив на задник, сняла правый кед и начала балансировать на одной ноге, не зная, как ей снять второй, чтобы не пришлось опять прикасаться к этой мерзкой глине.
Со стороны дивана раздался громкий смех, девушка, пытаясь посмотреть, кто это смеется, потеряла равновесие и плюхнулась на пол. Смех стал еще громче.
Подцепив одним пальцем правой руки задник левого кеда, Ингрид стянула его с ноги и кинула подальше от себя.
Поднявшись на ноги, она поправила юбку, подняла повыше подбородок и прошла вперед, стараясь всем видом показать, насколько ей все равно на их смешки.
– Ингрид, – представилась она двум молодым людям, сидевшим на диване с правой от нее стороны и разглядывающих какие-то цветные журналы. Ей стало интересно на них посмотреть, но подойти она не решилась. – Где я могу помыть руки? – вместо этого спросила она.
– Пошли.
Трей с трудом вылез из кресла, придерживая его руками, чтобы достать свой внушительный зад, и повел ее налево, где за едва заметной дверью пряталась маленькая ванная комната, в которой был только унитаз, раскрашенный в кислотно-салатовый цвет, и простой белый умывальник на ножке. Такие стояли во всех туалетах.
Открыв кран, Ингрид подставила руки под теплую струю, которая по мере того, как стекала вода, становилась все холоднее и холоднее. Горячей воды тут явно было не предусмотрено. Прошло не меньше пяти минут, прежде чем ее удовлетворила чистота рук, и она стала осматривать себя целиком – колени были грязные, а из правой до сих пор сочилась кровь, почти потерявшись в ярко-коричневой массе. Очистив кое-как ноги от грязи, девушка пошарила глазами вокруг в поисках аптечки или хотя бы туалетной бумаги – чего-нибудь, чем можно было бы прикрыть рану. Ничего подобного рядом не оказалось. Подумав мгновение, она оглянулась назад, убедилась, что Трей ушел, и, задрав юбку, оторвала приличный кусок подола. Им она перевязала пораненную ногу. Вышло не очень привлекательно, но ведь соревноваться в красоте тут было не с кем – она была единственная девочка. Или нет?
Еще раз осмотрев себя со всех сторон, Ингрид мокрыми руками провела по юбке, стирая только ей одной видимые пятна, и наконец решилась выйти в общую комнату.
– Эрик, – неожиданно тонким голоском пропищал худощавый высокий парень, сидевший на диване перед низким столиком и черпающий какой-то мутный бульон из пластикового стаканчика. Волосы у него на голове торчали в разные стороны, как и едва наметившаяся бородка.
– Это Гнусный, – добавил развалившийся снова в слишком тесном для себя кресле Трей, – а это Дэйв. Можешь называть его Товар.
– Зачем мне это
