ли любовь истинная настигнет… погибель твоя придёт.
– Беги, Ника!..
Хрипящий голос старухи преследовал многогранным эхом, толкал в спину, ставил подножки, заставляя спотыкаться на ровном месте и путаться в прозрачных юбках белого платья.
Подвенечного…
Эриника стремглав неслась по извилистым улочкам родного Порт-Ниасля, в данные минуты город казался ей совершено чужим. Вроде обычный вечер, народ должен выползать из домов на прогулку после тяжелого рабочего дня, но нет, все жители куда-то запропастились.
…Вместо них в провалах домов зияли тёмные дыры, а из подворотен выглядывали пугающие, раскачивающиеся туда-сюда тени и в унисон повторяли:
– Не сбежать тебе от уготованной судьбы, носящая в сердце Дар!..
Сколько так уже бежит и почему, Ника не знала. Интуиция гнала и гнала невидимым, но довольно ощутимым кнутом вперёд. От страха подгибались колени, от промозглого холода стучали зубы, лёгкие горели, а дыхание срывалось от бега, но она не сдавалась.
Кожу спины между лопаток резало, жгло тяжёлым взглядом, но сколько Ника ни озиралась, никого в тумане разглядеть не смогла.
Кто же гонится за ней?! Почему так страшно остановиться?
Внезапно за спиной прогремели глухие пушечные выстрелы. Эриника обернулась и закричала в ужасе: из тумана на неё уставились огромные алые глазищи…
Нечеловеческие. И так близко!
У людей не может быть таких жутких глаз. Через них словно сам дьявол наблюдает. Дышит ей в затылок, шевелит холодным воздухом волосы у шеи.
Угли глазниц моргнули и двинулись на жертву.
Испуганно заверещав, Ника бросилась прочь, но вдруг зацепилась носком туфли за край пробоины в плиточной дороге и упала на колени. Короткая вспышка боли, и кожа в местах ушиба сразу засаднила. Оцарапанные ладони кровоточили.
Часть выбившихся из некогда красивой причёски темно-русых волос занавесила взор, на глаза навернулись слёзы. Закусив губу, чтобы окончательно не разреветься, Ника собралась подняться на ноги и бежать дальше от нависшей опасности, как вдруг прямо перед ней мелькнули чьи-то кожаные сапоги.
Кто-то стоял совсем близко! Сердце ухнуло и провалилось в пятки.
Задрожав от страха, она медленно подняла голову и наткнулась на высокую… нет, огромную широкоплечую фигуру в плаще. Из тёмного провала капюшона некто смотрел на Нику красными, как сама кровь, глазами.
– Наконец я нашёл тебя… Айлирэ, – послышался низкий раскатистый голос незнакомца.
В последнем странном слове звучала обречённость вперемешку с ненавистью и каплей надежды. Но разве возможно сочетать столько чувств сразу?
Ника не успела даже задуматься, кто такая эта… Айлирэ, как мужские руки в чёрных перчатках с обрезанными пальцами потянулись к ней, и хрупкое девичье тело пронзила дрожь.
– А-а-а!
Глава 1
Опять этот сон. Ника каждый раз просыпалась в холодном поту и с колотящимся от липкого ужаса сердцем. В последние месяцы сон повторялся часто.
Особенно ярко и правдоподобно чувствовалось всё в полнолуние.
Прабабкина страшилка всегда оставляла малоприятную ледяную дрожь на коже, стоило Нике лишь услышать пугающий шепот полоумной, как считала вся родня, старухи. А теперь ещё эта страшилка оживала в красочных подробностях во снах.
Юную наследницу династии Веренборг, чьи корни уходили далеко вглубь столетий, тянуло разгадать тайну странного бормотания Дианны. Ещё с мальства Ника чувствовала, что это не просто бред выжившей из ума старухи. Однако на все расспросы седая женщина в накинутой поверх плеч дырявой, выеденной молью, но всё равно горячо любимой вязаной шали отвечала неизменное:
– Вырастешь – всё поймёшь и узнаёшь…
И снова её пра начинала мерно покачиваться в плетёном кресле у окна, смотрела усталым взглядом в закат и проговаривала вслух раз за разом таинственный набор фраз. Ника обиженно пыхтела и вздыхала, но обязательно приходила послушать старушку следующим вечером, если удавалось провести нянек и удрать от опостылевших занятий столичного этикета и танцев. Родня сослала пожилую женщину в самую отдалённую комнату поместья доживать Триединым отпущенные дни.
Мать Ники умерла, когда малышке почти исполнилось два года. Молодую женщину в самом расцвете сил поразила неизвестная болезнь, и Аурелия сгорела за три дня. Все эти сутки девочку не пускали, опасаясь, что хозяйка поместья заберет с собой в могилу и дочь. Но лекари установили, что хворь баронессы не заразна, и на смертном одре им с Никой позволили повидаться.
– Будь
