style="font-size:15px;"> Старик на мгновение скрылся за дверью ведущей в соседнее помещение, а вернулся, неся в руках два тулупа, которые бросил на Фрэда.
– Эй! – встрепенулся тот. – Поаккуратнее!
То ли время потекло быстрее, То ли что, но горячее питье оказалось в руках гостей довольно скоро. Прохор, так и не раздевшись, развалился на полу рядом с Фрэдом. Старик потушил все свечи и сам пристроился на топчане.
– Хотите, расскажу вам на сон грядущий историю, что приключилась в одной далекой стране? – спросил дед.
– Что мы дети малые?! – возмутился писарь, грея пятки у огня.
– А я бы послушал, – толкнул его в бок рыжий весельчак. – Все лучше, чем твой бубнеж.
Он отставил полупустую кружку в сторону, повернулся на спину и заложил руки за голову. На потолке плясали причудливые тени, рождаемые пламенем камина. Хозяин дома немного покряхтел, поворочался, устраиваясь поудобнее и, наконец, заговорил.
– Уж не судите строго, рассказчик из меня, прямо скажем, никакой, но… К тому же могу и подзабыть самую малость. История необычная и сложено по-чудному, все в рифму, стихи называется. Я ее в таверне услыхал, когда в город по делам наведывался, тогда ее, правда, под музыку зловещую рассказывали…
Тут Фрэд не выдержал.
– Да хватит уже ходить вокруг да около, не томи. Я засну, а ты так и не начнешь!
– Ты ж не собирался слушать! – хмыкнул Прохор.
– Передумал, да и выбора нет.
Старик прокашлялся, привлекая к себе внимание.
– Все, начинаю.
Порою возвращает меня память
в тот страшный летний день,
когда бредя вдоль речки безымянной,
наткнулся я на труп несчастной женщины.
Она лежала, запрокинув свою голову,
на шее рану я увидел безобразную.
Откуда здесь она, босая, полуголая,
какой-то грязью непонятной вся измазана.
Но что за взгляд недобрый, что за ненависть,
с какой покойница смотрела на меня.
Воскликнул я, значенья слов своих не ведая:
– Не смей смотреть, меня во всем виня!
Не понимал свое я состояние,
ужасный взгляд затмил мое сознание,
и побежал я прочь от места этого.
Свели с ума проклятые глаза ее…
Бежал, пока совсем не обессилел я,
но, обернувшись, я увидел эту женщину.
Не может быть! Какой ужасной силою
был этот труп вдруг приведен в движение?
И тело мертвое столкнул я в речку быструю,
и понеслось оно, потоку подчиняемо.
А я опять бежать, что было сил моих,
и падал на пути, кричал отчаянно…
А нынче глянул я в окно, со сна опухший,
а под окном – размокший труп несчастной женщины!
Протер глаза – виденье растворилась!
Избавь, Господь, меня от тех воспоминаний!
Хлещет дождь который
