но она, скорее всего, поняла, что натворила. Со своей жизнью, с твоей. Жить без любви – это большое горе.
– Но я люблю её, – возразил я ему.
– Мы знаем, – утешила меня мать. – Ты всегда любил её подобно старшему брату. Мы благодарны Богу за такого сына и зятя. Но ты не можешь себя винить в том, что произошло. Света села за руль пьяной, слава Господу, что никто больше не пострадал. Лучшее, что мы можем ей дать – это свободу.
– Свободу? – переспросил я.
– Мы должны отключить её, она не заслуживает такой участи.
– Нет, пожалуйста, – я зарыдал, целуя руки матери. – Не просите меня.
– Мам, Владу нужно время, – тихо шепнул Володя, а отец сжал моё плечо.
– Мы дадим тебе столько времени, сколько необходимо, сын!
С тех пор прошло уже почти девять месяцев. Я горел в собственном аду, не желая признавать очевидное: Свету нужно было отключать от аппаратов жизнеобеспечения. Ей не становилось лучше, она не приходила в себя, она не подавала признаков присутствия. Постепенно вся семья смирилась с правильностью этого выбора. Но я всё ещё не мог.
Я оплачивал миллионные счета, продав практически всё, спустив все выигрыши. Мне постоянно требовался дополнительный доход. Так, я пришёл в мир подпольных боёв. И здесь, в центре ринга, я встретил свою любовь, свою судьбу и принятие.
Присутствие Маши в моей жизни уравновесило меня, я смог трезво смотреть на другие аспекты моей жизни. В том числе, я смог увидеть, что вёл себя эгоистично по отношению к родителям и брату. Они хотели проститься со Светой, а я не позволял. Именно Маша сделала меня достаточно сильным, чтобы принять решение. И теперь я был готов отпустить Свету.
Наши семейные отношения были отравляющими, сейчас я это понимал, это понимали все вокруг. Маша стала для меня глотком свежего воздуха, родниковой водой, бьющей посреди пустыни моей жизни. У меня не было и не будет никого, столь же близкого, именно её потерю я не переживу, именно она разобьёт мне сердце, именно её я обязан всеми силами удержать рядом с собой. С ней я хочу быть, с ней моё сердце начинает стучать с неистовой жизненной силой, она – моя любимая, моя судьба.
Там, в душном Сочи, в жарких объятиях этой малышки я принял то решение, которые все от меня ждали долгие месяцы. Я был готов отключить Свету от аппаратов. Той ночью Володя сказал мне, что у Светы случилась остановка сердца, её снова пришлось реанимировать. Потому что я твердил, что её жизнедеятельность необходимо поддерживать. Дела становились хуже. Мне стало хуже. Я вроде бы принял решение, но не ожидал, что его придётся так быстро озвучить. Я просто психанул. Окей, я сильно психанул. И обидел Машку, бросил её в наш такой интимный момент, когда мы наконец стали действительно близки. И дело не только в сексе.
Я примчался в больницу сразу с самолёта, со своей дорожной сумкой. Едва ли не из Машиной кровати. Я ощущал её запах на каждой клетке своего тела. Думаю, что это чувствовали все вокруг.
Мама обняла
