имелось, и не завись от этого моя жизнь, я бы согласилась не раздумывая, но… А какие собственно «но»? Ну откажусь я, свалю к Дэмристелю в Ад, где буду в тишине и покое плевать в потолок, а эта мразь найдет себе новую жертву, которая, так же как и я, может спокойно отнестись к посылке и никому ее не показать, а потом лежать на том столе, как Верочка…
– Я согласна, – крепко зажмурившись выдала я, вцепившись ноготками в лежащую на моем бедре ладонь Цанева, пытаясь таким образом впитать хоть крупицу его силы. Оборотень руки не одернул.
В комнате повисла тяжелая тишина. Захар около минуты не сводил с меня пристального взгляда, затем шумно выдохнул.
– Ты уверенна?
– Да.
– Рус, позвони Антону, пусть приедет. Скажи, что с сегодняшнего дня у него новое задание. Поработает некоторое время телохранителем. Как тень пусть за ней ходит, даже в туалет, – тут я не выдержала и возмущенно пискнула, правда внимания никто не обратил, – накосячит, будет головой отвечать. На все телефоны в ее доме необходимо поставить прослушку, на работе тоже. Внешнее наблюдение за ее домом двадцать четыре на семь.
Оба мужчины только кивали на каждый его приказ, а брюнет уже набирал номер телефона того самого Антона. И лишь я сидела в этом мужском царстве, словно неприкаянная, только и успевая хлопать ресницами.
***
Встав на следующее утро, и по привычке, в чем мать родила, потопав на кухню, Захар вытащил из холодильника пакет с молоком и подошел с ним к окну, чтобы проверить всю территорию, а также соседний дом, около которого в машине сидел один из его людей, Антон Вяземский.
Этот оборотень проработал в охране около десяти лет, и лишь ему Цанев мог доверить безопасность куклы, что скорее всего сейчас видела десятый сон.
Точно он сказать не мог, так как в отличие от его окон, ее были занавешены плотными шторами. Может сослаться на плохую для быстрого реагирования видимость, и приказать снять их к чертям? Демонесса может и повелась бы, а парни решат (и небезосновательно), что он извращенец и просто решил на нее попялиться.
Отойдя от окна, Захар положил остатки молока обратно в холодильник и направился в спальню, где нацепил на себя лежащие на стуле джинсы. Затем надел ботинки и вышел из дома, собираясь переговорить с Антоном по поводу прошедшей ночи.
Первое, что бросилось в глаза, это толстый плед, которым были укутаны ноги сидящего в машине волка, а также огромная кружка в руках, по-видимому, с какао, на поверхности которого плавали… зефирки?
– Что, черт возьми, тут происходит? Ты на работе, или у бабули на даче, Вяземский? – бросая молнии взглядом прорычал Цанев, уперевшись одной рукой в крышу авто.
– Капитан, я не при чем. Это все Ами. Ночь была прохладной, вот она и вытащила мне плед. А полчаса назад вот… попить принесла.
– Попить, значит. Ты на серьезном задании, так что будь добр, вытаскивай свой зад из этого любовно сотканного кокона и принимайся за дело.
– Есть,
