бескорыстным просто интересно, что такое заполучила себе в постель ее величество. Те, кто похитрее – будут искать через него свою выгоду. Знай, перебирай себе. Главное аккуратно, а то у королей все просто: чуть что – и голову с плеч.
Почему-то эта мысль неприятно кольнула. Я ругнулась про себя – нашла о чем думать. Какое мне дело до его постельных приключений? Ну да, когда-то Рик был в меня влюблен – хоть ни разу не признался. Только давно это было…
Я перестала ему писать первая – в вихре новых мест, новых знакомств, подруг, кавалеров, образ Рика как-то потускнел, истаял, а его письма казались такими… даже не скучными. Как будто из другого мира. Про семью ужей, что продолжала греться на камне. Как ощенилась любимая сука его отца, и он разрешил Рику взять на воспитание щенка. Про свадьбу старшего брата – Рэндольфу было двадцать пять, и он почти не общался с нами, «мелюзгой»…
Родители писали о таких же важных лишь для семейного круга вещах, и им я тоже отвечала реже, чем могла. Если бы можно было вернуться назад и все изменить! Я прокусила губу, сморгнула слезы.
– Да не реви ты! – сказала хозяйка. – Будет у тебя еще дюжина таких. Тем более, что вам, господам, можно и попробовать со всех сторон, прежде чем жениться. – В ее голосе промелькнули то ли возмущение, то ли зависть.
– А? – Я не сразу сообразила, о чем она. – Да я не о нем. Родителей вспомнила.
– Чумные? – спросила хозяйка.
– Чумные, – кивнула я. – И война.
– Эх, девка… И все равно не реви. Эта земля и так кровью да слезами полита, нашими, да родителей, да дедов… Сама жива – и радуйся. А остальное – перемелется, мука будет.
Она неловко потрепала меня по плечу и ушла в дом.
Да, кровью эта земля полита изрядно: ни поколения без войны. И слезами тоже. Я вытерла глаза рукавом. Хватит. Сейчас, вон, морковку и лук почищу, суп сварим, потом ночь придет, а утро – оно, говорят, вечера мудренее.
Проснувшись среди ночи, я не сразу поняла, где оказалась. Жесткое ложе, темнота, только лунные блики прорываются сквозь щели в ставнях – окон в этой избе и вовсе не было. На лавке по другую сторону двери сопел Алан, из темноты доносилось всхрапывание хозяйки.
Я поерзала, пытаясь приноровиться. Хоть и говорят, что жесткое ложе полезней для спины, чем самая лучшая перина – устроиться удобно никак не получалось. Наверное, просто устала, последние несколько – я так и не узнала, сколько дней провела в камере – дней у меня никак не получалось нормально поспать. Так, чтобы к утру ничего не затекало, не сводило от неудобной позы.
А Мортейн, между прочим, спит в моем замке! В замке, который хранил двадцать поколений моих предков! Спит в удобной постели, и хорошо если не в родительской спальне. Не удивлюсь, если он ее и занял: чтобы доказать себе и другим, кто теперь там настоящий хозяин.
Дремота слетела разом. Я села, обхватив руками колени, ткнулась в них лбом. Мысли, которые старательно гнала весь день, вернулись роем кусачей мошки. И самая назойливая,
