тишина, нарушаемая лишь редкими криками птеродохтов – ночных птеродактилей, шуршанием мелких насекомых, да шелестом листвы. Я любила этот миг затишья перед бурей. Такой спокойный и убаюкивающий… А ещё я любила темноту. Она добавляла любой засаде таинственный, ни с чем не сравнимый шарм… Особенно на Мезосе, где в принципе не предполагалось никакого ночного освещения ввиду полного отсутствия спутников, лунного или не-лунного типа. Одни лишь звёзды игриво подмигивали с небосвода, то прячась за облаками, то вновь появляясь на свет. Но от них было мало толку. В данной ситуации моя привычка полагаться на собственное зрение, не прибегая к линзам ночного видения, была очень рискованной, но я, как обычно, предпочла удобство безопасности.
Не впервой. Справлюсь как-нибудь.
Естественно, краем глаза я следила за сидящим неподалёку Первым, которому это пустое ожидание давалось значительно труднее, и молча ухмылялась.
Воистину – ребёнок, запертый в теле взрослого, не иначе!
Сначала он постоянно вертелся, нарушая ночной покой и безмерно меня раздражая, потом чуть угомонился и принялся клевать носом, каждую минуту подпрыгивая как ужаленный и испуганно озираясь… При этом он больше уделял внимание самому себе, чем обстановке: одёргивал футболку, разглаживал штаны и косился в мою сторону – не заметила ли? Но я его не беспокоила, продолжая терпеливо напитываться свежестью древнего леса… И самолюбие подопечного меня волновало в последнюю очередь.
Сколько таких побывало под моим командованием? Уже и не сосчитать. Потерянные, никчёмные, все они наивно мечтали измениться, раскрыть себя, посмотреть на мир другими глазами, переосмыслить какие-то ценности, доказать свою значимость, найти смысл жизни… А в результате их нелепые надежды неизменно разбивались вдребезги. Получив грязью в лицо, эти бедные, несчастные обыватели окончательно разочаровывались в себе – и скатывались в глубокую депрессию.
Но я не испытывала к ним жалости. Я на них зарабатывала.
Неожиданно мои плавные размышления прервало подозрительное шевеление веток слева.
Встрепенувшись, я медленно подняла лазер и направила его в сторону предполагаемого противника, готовая нанести предупредительный удар.
Миг – и во мраке сверкнули красные зрачки, а следом я тотчас пустила в траву длинный белый луч. В ответ послышался короткий стон и кусты вокруг нашей стоянки откликнулись недовольным ворчанием.
– Подъём! – громко рявкнула я, вскакивая на ноги. – У нас гости!
Вздрогнув, Первый принялся судорожно осматриваться, его товарищи синхронно подскочили, сонно прижимая к груди ружья, а я уже стреляла в нападающих нохтазавров – аналогов аллозавров, волей генетиков получивших возможность вести ночной образ жизни. Вскоре ко мне присоединился Итиш, а наша команда по-прежнему никак не могла прийти в себя.
Что удивительно, раньше всех очухалась Третья, на лету отрезав одному их падальщиков половину задней лапы. И я в который
