уж дела», – подумала я. Позвонила мужу, поговорила с детьми. Это так приятно. Чем дольше лежишь в больнице, тем приятнее слышать родные голоса. Это связь с другим миром, тем миром, где твоё счастье. А ты как будто попал в мир кошмаров, и остается только ждать, когда ты снова сможешь вернуться назад, к себе домой.
Когда время приближалось к полуночи, медсестра пришла снять КТГ и поставила капельницу. Благодаря генипралу тонус пропал, и я наконец-то смогла заснуть.
Примерно в час ночи меня разбудил чей-то шёпот, это два врача сидели за столиком около выхода и обсуждали мой анамнез, который их послали изучить для опыта.
Когда они ушли, мне приспичило в туалет. Взяла я инфузомат, тут же в голову мне пришла мысль, что очень уж неудобно с ним так таскаться, ну да ладно. Сделав необходимые дела, вернулась к кровати, взяла бумажку, на которой было написано, как и куда звонить, и начала дозваниваться до медперсонала. Звонила я раз десять, но на том конце никто трубку не поднимал. Я решила пройтись по коридору. Никого, пустой этаж. Хоть умри, никто и не заметит. Великолепно!
Мне ничего не оставалось делать, как лечь в кровать отдыхать. Каждый час я вставала снова, чтобы позвонить. Примерно в пять часов утра я наконец-то дозвонилась. Медсестра поинтересовалась, что мне надо, и сказала, что сейчас кто-нибудь подойдет, чтобы включить капельницу.
Пришла акушерка лет пятидесяти, очень доброжелательная по сравнению с молодыми специалистами.
– Сегодня очень много родов, поэтому мы ничего не успеваем. Даже подойти к телефону не успеваем, – сказала она. – Сколько ты уже без капельницы?
– Примерно четыре часа.
– Так долго! Смотри, я тебя научу, как включать инфузомат, и ты сама будешь это делать при необходимости. А то бегать с этажа на этаж мне уже возраст не позволяет, а молодым ничего не надо.
Она мне показала, что в какой последовательности нажимать, чтобы капельница снова заработала. После этого она меня расспросила, почему я оказалась в этом роддоме. Приятно было душевно поговорить с ней. Она мне пожаловалась на свои трудности: что старых людей увольняют, берут только молодых, что дочке младшей у неё всего шесть лет и растить её ещё долго. «Прямо ровесница моей Лизы», – подумала я тогда. Выслушав же мою историю, акушерка сказала, что надо сохранять беременность до последнего: до того, как умрёт один плод. И как только это произойдет, сразу рожать. Я, конечно, это выслушала молча, но сама подумала: «Ведь после того, как умрёт первый, у второго начнется заражение крови, потому что это монохориальная двойня. У меня-то ладно, уже большая, переживу. Но вот как это отразится на маленьком, не до конца развитом, ребёнке? Скорее всего, отрицательно, поскольку оперативно сработать не получится – никогда ведь не получалось до этого».
Акушерка попыталась меня поддержать, сказала, что всё будет хорошо, срок уже не маленький. И так ей было меня жалко при этом, что она даже дала мне свой личный телефон, которым мне так и не пришлось воспользоваться.
Уметь включать,
