ем вам нужна эта операция, – сказал профессор, – с вас, батенька, скульптуру Аполлона Бельведерского можно делать, а вы зачем-то хотите уродовать лицо скальпелем.
– Александр Моисеевич, – проговорил тот мягко, но в его синих глазах заметался отчужденный огонек бешенства, – я же не спрашиваю у вас, на что вы намерены потратить деньги, которые я вам заплачу за эту операцию.
– Ну хорошо, хорошо. Приходите завтра в восемь...
– Сегодня, – перебил человек с лицом Аполлона Бельведерского, – я уже и так прихожу к вам второй раз. У меня совершенно нет времени.
– Но сегодня я занят, – проговорил профессор Бланк. – Уверяю вас, сегодня это невозможно.
– Я удваиваю сумму, – коротко бросил мужчина.
Бланк заколебался и вытер платочком блестящую от пота лысину: в кабинете было жарко.
– Простите, как вас величать... м-м-м...
– Зовите меня как вам удобно.
Профессор Бланк походил по кабинету под пристальным взглядом клиента, а потом как-то по-цыплячьи подпрыгнул на месте и сказал:
– А вы умеете стоять на своем, Иосиф Давыдович.
– Простите?
– Вы сказали, что мне можно звать вас как заблагорассудится, ну, я и решил звать вас Иосифом Давыдовичем. Просто однажды я должен был оперировать Кобзона, но в последний момент он предпочел московской клинике американскую.
Новоиспеченный «Кобзон» пожал плечами.
– Хорошо, – проговорил профессор Бланк. – Я буду оперировать вас сегодня, но не забудьте, что вы упоминали о двойном тарифе.
...Бланк набрал номер телефона и, дождавшись энергичного «Слушаю!», сказал:
– Он здесь.
– Решил менять внешность?
– Да. Очень спешит. Пообещал заплатить вдвое против стандартной оплаты.
– А что ему эти несколько штук «зеленых», если ему заплатили аванс? По последним данным, миллион. Когда операция?
– Сегодня в тринадцать ноль-ноль.
– Ясно. Благодарю вас, Александр Моисеевич.
...Стрелки настенных часов в операционной уже показывали без пяти час, когда вошел профессор Бланк и энергично огляделся по сторонам. К нему тут же подскочил ассистент и уведомил, что все готово.
– Так... хорошо, – кивнул профессор.
Подготовка к операции была завершена.
Двенадцать пятьдесят шесть – стрелки едва заметно передвинулись.
Несколько рослых парней в омоновской униформе, в бронежилетах и с автоматами наперевес выскочили из машины и бросились к дверям девятиэтажного клинического корпуса.
– Третий этаж, отделение пластической хирургии, палата триста восемнадцать, – отрывисто бросил майор, командовавший ими. – Осторожно... помните, кого берете! Самого Кардинала!
– Хорошо, что не папу римского, – пробормотал один из бойцов.
Двери больничного комплекса распахнулись, и группа захвата проскользнула в вестибюль и устремилась по коридору по направлению к лифту.
– Зачем это? – спросил «Иосиф Давыдович» в тот момент, когда ассистент доктора Бланка готовился ввести ему наркоз, и кивнул на шприц.
– То есть как это?
– Мне не нужен наркоз, – сказал странный клиент, – я не думаю, что сегодня мне будет больно.
Бланк посмотрел на того с некоторым удивлением, но ничем не выказал своей озадаченности, словно каждый день ему попадались клиенты, которые отказывались от наркоза, мотивируя это тем, что им не будет больно, когда хирург пустит в дело скальпель.
– Вы уверены?
– Совершенно.
Покачав головой, Бланк взял в руку скальпель и медленно поднес его к лицу полулежавшего в операционном кресле человека, при этом бросив быстрый взгляд на часы. Тот, очевидно, перехватил этот взгляд, несмотря на то, что неподвижно, словно бы оцепенело смотрел прямо перед собой, и спросил:
– Который час?
– Ровно час дня.
В то же мгновение пациент взлетел, точно подкинутый распрямившейся в нем неслыханно мощной пружиной, и молниеносным движением выхватил скальпель из руки профессора Бланка. Ассистент так и застыл на месте с выпученными глазами и нелепо отвисшей толстой нижней губой, а второй ассистент завизжал и тут же упал – в его лоб по самую рукоять вошел уже окровавленный скальпель – им доли секунды назад перерезали горло его шефу.
За дверью послышались шаги, и в операционную ворвались вооруженные бойцы
