затруднен. И это почувствовал на собственной шкуре Свиридов, когда его остановили на КПП, охранявшем единственный проезд на заросшее сорняком поле. За полем на расстоянии примерно километра от КПП виднелся сам объект – комплекс серых двух– и трехэтажных зданий, обнесенный бетонной стеной.
Свиридов вышел из машины навстречу рослому сумрачному парню в бронежилете, который даже не взглянул на Владимира, а только махнул в сторону КПП, откуда уже вальяжно выходил плюгавый старлей в мятой форме и, очевидно, уже навеселе.
– А-а, те, которые впереди ехали, сказали, что еще приедут! – бодро заорал он, не доходя до Владимира примерно пяти метров. – Прроезжай!
Свиридов иронически улыбнулся и, развернувшись, задел плечом некстати оказавшегося рядом Бондарука, зачем-то вылезшего из машины.
– Бондарук, – окликнул он своего недавнего тюремщика, – а куда это вы направились без санкции руководства?
– Тебя, что ли? – вполголоса пробурчал тот, но поспешил сесть в машину. «Н-да, – подумал Владимир, – если тут такая охрана, то неудивительно, если какие-нибудь террористы в самом деле беспрепятственно проникнут на территорию предприятия и устроят маленькое представление».
– Если бы я был террористом, – сказал он, поворачиваясь к Бондаруку, – и возникни у меня желание отравить всю местность в радиусе сотни километров на ближайшие сто лет, я бы сделал это минут за десять. Такой уровень охраны... наша веселая Пантелеевна из богадельни, называется.
Лейтенант криво улыбнулся.
Впрочем, с охраной все оказалось не так уж безнадежно, как полагал Свиридов. Въезд на территорию комбината через массивные железные ворота, выкрашенные в бледно-зеленый цвет, контролировался двумя автоматчиками, а с вышки напротив смотрело дуло пулемета.
– Прямо как в концлагере, товарищ майор, – весело сказал он невысокому Малышеву, начальнику охраны комбината, который вышел к машине в сопровождении упомянутых автоматчиков.
Тот посмотрел на Владимира с откровенным недоумением.
– Вышка, – пояснил Владимир, – такие практиковали в концентрационных местах общения.
Майор никак не показал, что осознал что-то из сказанного, а протянул руку, чтобы, вероятно, принять у Свиридова пропуск, но внезапно вздрогнул и отшатнулся, как ужаленный разрядом электрического тока. Озирающийся по сторонам первый автоматчик и второй, обходящий машину кругом, ничего не заметили – ни перекосившегося лица Малышева, ни ошеломления Свиридова, ухватившего сползающего на землю майора за плечи.
Малышев выскользнул из его рук и мягко упал на бок. На спине по зеленой ткани форменной гимнастерки быстро расплывалось, набухало зловещее темное пятно.
В этот момент по земле хлестнула пулеметная очередь, вздыбив фонтанчики сухой пыли буквально в метре от него, Свиридова. Повинуясь годами отлаженному инстинкту самосохранения, Владимир
