она, кажется, не выдержит.
В следующую секунду, как Лебедева и предполагала, “пупсик” взорвался.
– Белка, мать твою, какой к чертям визажист? Ты в своём уме, вообще? Я тебе сколько раз говорил, чтобы ты сюда никого не пускала?! Ты не понимаешь совсем? В доме до хрена комнат, занимайся своими делами там, где твоей душе угодно, но не здесь!
– Хорошо-хорошо, Котя, как скажешь… Но, всё-таки, почему ты голый?
– Может, потому что я в душе был? Выхожу, а тут эта рыжая стоит… – мужчина небрежным взмахом руки указал на Аню. – И, вообще, почему она здесь все ещё?! Уведи её, Белка, с глаз моих, и чтобы больше я её в своём доме не видел!
Уварова, проворно ухватив оглушённую криками и несправедливыми обвинениями Лебедеву за локоть, вывела последнюю из спальни, на ходу уговаривая “Пупсика” не злиться и не нервничать. Аня же послушно передвигала ногами, боясь оторвать взгляд от пола, чтобы не дай Бог не наткнуться на ещё кого-нибудь обнажённого. Даже, когда за её спиной с громким хлопком закрылась дверь, она не смогла перестать смотреть себе под ноги.
– Анюта, прости, пожалуйста, это моя вина, – словно сквозь толщу воды дошли до шокированной Лебедевой слова Беллы. – Я тебе не так объяснила. Тебе нужно было зайти сюда, – женщина кивнула на дверь, что находилась напротив комнаты, из которой они вышли. – Вот говорю же голова кругом… Просто ужас какой-то!
Сил, чтобы ответить у Ани нашлось только на прощание и скомканное извинение. Лебедева даже не совсем понимала, как дошла до своей машины и села за руль. Записная книжка вылетела из головы, а вместо дороги перед глазами стояли широкие плечи и яростный взгляд, от которого у неё переворачивалось всё внутри с одного места на другое. Она даже немного приоткрыла окно, чтобы успокоиться и охладить мысли, позабыв о возможности заработать таким образом воспаление лёгких, но манёвр не удался. Щёки всё так же горели и вовсе не от январского мороза, а мысли продолжали разбегаться в разные стороны.
Дома её встретила Юлька уже без макияжа на лице, с небрежным пучком на макушке и в пижаме. От деловой леди, с которой Аня пила чай утром, не осталось и следа. Сестра открыла ей дверь с полной миской чипсов на перевес и широкой улыбкой.
– Ну, наконец-то! Я уже заждалась тебя! Смотри, у меня уже всё готово. Заказала роллы, пиццу, по дороге фруктов купила и кое-каких овощей на завтрак, ну и так по мелочи ещё, – девушка приподняла вверх миску и весело подмигнула. – Ну, и, конечно, вино взяла. Отметим твой отъезд и, надеюсь, мою покупку дивана, – заметив, что сестра никак не реагирует на её слова и лишь молча раздевается, пряча взгляд, Юля заволновалась. – Анют, ты чего? Что-то случилось? На дороге что-то?
Лебедева вздохнула и, наконец, подняла на младшую сестру глаза. От недоумевающего вида Юли ей стало ещё хуже. Хотя несколько минут казалось, когда она была наедине с самой собой, что стыд и смущение не могут стать ещё больше, но сейчас они увеличились до размера вселенной. Аня, не выдержав, прижала холодные с
