ответил Михаил, нырнув взглядом в довольно фривольный запах её халата.
«И они, тоже, ненастоящие», – отметил он про себя.
Мужчина поднял на Вику глаза.
«Волосы наращены, как и ногти, и ресницы. Губы, грудь, нос, пардон, попа… всё было переделано. Ну, ладно ногти, ладно грудь, но пятую точку для чего чуть-чуть увеличивать? Это выше моего понимания», – почему-то разозлился он.
«Ты забыл, как выглядит настоящая женщина, – усмехнулось второе «я». – Вот. Любуйся. Всё, как в твоей жизни – ненастоящее. Подделка».
– Котик, – лилейным голосом «пропела» Вика.
– Вика, – не выдержал он. – Я просил.
– Ну, Котик.
– К чёрту, Котиков, Рыбок, Заек и Пусичек, – вскочил он со стула, больно ударившись о столик.
– Дорогой? – прошептала девушка.
– Ещё скажи, «милый», – разошёлся он.
Щёки Вики покраснели. Глаза вспыхнули от гнева.
– Не нравится, можешь уйти, – гордо произнесла она и задрала свой носик, сцепив руки под грудью, отчего запах на халате, чуть разошёлся.
«А носик, кстати, неплохо сделали, – подтрунивало второе «я». – И грудь, очень ничего. А ж…, ой, попка, так вообще, прелесть».
– Если ты забыла, то это моя квартира.
– Тут сейчас живу я.
– И?
– Милый, тьфу, – быстро исправилась она. – Мишенька.
«Вот, на меня уже и плюнули», – констатировал Мишенька.
«Смотри не захлебнись от счастья», – ядовито добавил внутренний голос.
Девушка встала из-за столика и прильнула всем телом к мужчине.
– Потерпи, – ласково добавила она.
– Потерпи?
– Домработница уйдёт, и мы продолжим.
Он удивлённо приподнял бровь.
– Ну, – она замялась, – я всё ещё хочу поехать в Швейцарию.
«Лови момент, – поддело второе «я», – бесплатно ты ничего не достоин. А ты думал тут пахнет большой и светлой любовью? Оплати, батенька, получи и распишись».
Михаил отпрянул от неё и подошёл к окну.
«Домработница, – стучало в висках. – Валя. Надо выяснить, случайно ли она здесь оказалась».
Часть 20.
– Ми… – снова обняла его Вика и запнувшись продолжила, – Мишенька. Что ты сегодня такой нервный? Ты не предупреждал о своём визите, вот я и решила генеральную уборку затеять. Дорогой, – произнесла она, и её голос дрогнул. – Могу я тебя хотя бы «дорогим» называть или «милым», а то «Мишенька», как-то странно звучит.
Мужчина напрягся. Но промолчал.
– Мне так удобнее, и тебе раньше нравилось, – тихо закончила фразу Вика.
«Ей, так удобнее. Ага, – злился Михаил, – чтобы не заморачиваться, когда упорхнёт к другому «милому» и «дорогому». А «Мишенька» из её уст звучит так, словно я умственно отсталый, больной урод».
– Зачем
