нельзя было стереть никакими комплиментами.
Я побродил среди кукольных нарядов, и подумал, что пауза в игре затягивается по моей вине.
Пройдёмте в лавку, сказал я, выбор сделан.
Г-н Монро прогнал с лица маскировочную задумчивость, и на ходу уверил меня, что есть новые модели кукол, сильно улучшенные по сравнению с пробой, с многочисленными приятными секретами, и мимо приказчика мы прошли с совершенно заговорщицким видом – я уверен, что будущая покупка интриговала обоих заговорщиков.
За витриной на тротуаре стояла дама с кукольным лицом – в том смысле, что черты лица были незначительными, но тщательно прописанными.
Меня насторожила фотографическая неподвижность этого неживого лица, но глаза дамы передвигались по внутренностям лавки с цепким интересом – ровно до тех пор, пока не встретили мой взгляд.
Память затрепетала в агонии, и сдалась. Не надейтесь, что всё проходит – прошлое выпрыгнуло из витрины с подлым ударом, и волны осеннего моря закачались в такт пульсирующей боли, сладкой и обидной, уже списанной в беспамятство, но по-прежнему очень живой.
В той игре я играл роль импресарио – я был молод, и мне нравилось красивое слово. Сначала я вспомнил лёгкую мелодию милой французской песенки в тональности ми бемоль мажор, и через немыслимо длинное мгновение, сквозь туман ночных слёз, сквозь саднящую боль хронических недугов совести и совершенно разорванного сердца я вспомнил поющие губы, тонкие пальцы и кокетливое платье, надетое непременно на голое тело – одним словом, я окончательно вспомнил Фелицию-Вивьен.
Я куплю эту куклу, сказал я, указывая на витрину, но Фелиции уже не было.
Ах, вы о моей жене, сказал г-н Монро, глядя на мою руку, она часто гуляет мимо лавки, наблюдая за мужем.
Рука висела в воздухе, и на лице соглядатая игры, каким без сомнений был шуршащий в углу приказчик, уже зрела насмешка.
Г-н Монро, отвлекая меня от пустоты, принялся поворачивать ко мне лицом витринных кукол, расхваливая обеих – мне было всё равно, и я сказал, что намерен отложить покупку на завтра.
На меня смотрели два кукольных лица, которые я десятки раз видел в витрине, проходя мимо лавки во время вечерних прогулок. Большая белая кукла смотрела лениво, но с интересом – похоже, ей надоели липкие взгляды прохожих, от которых витринное стекло защищало плохо.
Маленькая чёрная кукла подмигнула мне незаметно для г-на Монро – я решил, что завтра буду торговаться, требуя солидной скидки.
Прекрасные модели, полно сюрпризов, сказал г-н Монро, и я вышел на улицу. Я собирался провести день в городе, но на первом же углу, наткнувшись взглядом на разодетый манекен в витрине модного магазина, вспомнил про куклу в спальне.
Воспоминание вышло странным – зародившись в виде смущения, оно выросло в предвкушение, миновав барьеры приличий галопом похоти,
