фабрикаИмени этого Павлика.
В городе (название)
Соцсоревнование
Бандформирования
С бандформированием.
На заводе надувных изделий
Людям деньги выдали шарами,
И они над нашими дворами
На зарплате к звездам полетели.
«Гражданин, вот вы смеетесь, —
Видно, с прошлым расстаетесь?»
«Да пошел ты, старый хрен!..» —
Отвечает Гуинплен.
Какой конфуз, когда цвет нации
Меняет цвет ориентации.
Вот высокий кабинет,
В нем сидит авторитет.
На двери – табличка,
На табличке – кличка.
Нет, не пуля – дура,
А стрела Амура.
Мужик по селениям бродит.
Наверное, он трансвестит:
В горящие избы заходит,
Коней на скаку тормозит.
Мы сидим в столовой,
Суп едим перловый,
Слышим наших ложек
Грустный диаложек.
Ни зашипевшее Аи,
Ни вермут, ни другие вина
Не пей, не пей, Гертруда[2], и
Не ешь мороженое, Нина[3].
Господа состоятельные ветераны!
Молодая блондинка подует на раны.
(В альбом)
С какой бы страстью целовал
Я Вашего лица овал!
А будь у Вас лица квадрат,
Я целовал бы Вас как брат.
«Разденься, – сказал я Глафире. —
Любовь – не картошка в мундире».
Восьмое марта. Ни копья.
Сажусь на коврик в лотос-позу.
Я не дарю тебе мимозу,
Но этот лотос – для тебя.
Двадцать пять —
Баба ягодка опять.
Нам хорошо с тобой вдвоем —
Вон улыбаемся на фото.
Но и в отсутствии твоем
Есть тоже праздничное что-то.
Одинокая, нежная, скромная,
Тридцать с хвостиком, высшее, стройная,
Шестьдесят килограмм, синеокая
Даст уроки поволжского оканья.
Я со стула
Поднялась
После двух мороженых,
Отряхнула
Двадцать глаз,
На меня положенных.
Любил одну даму
Мишель Нострадамус.
Что лучше – Рада или Дума?
Чума на оба ваших чума.
Над парикмахерской солнце
Висит.
Одеколонцем
От солнца разит.
Я люблю этот солнечный город…
(Дальше – семьдесят пять
См. W. Shakespeare Hamlet.
См. М. Лермонтов «Маскарад»
