правда. – Чуть что, так сразу меня!
– А кого? Меня? – Он хмыкнул многозначительно и на ощупь пошел в комнату. – Где труп?
– Чур меня, чур! – зашикала ему в спину Ася, медленно продвигаясь следом и мысленно вознося молитву Ванькиной отзывчивости. Хоть и ирод, но все же не чужой. Приехал опять же, не бросил ее одну. – Живая она. Голая, правда, и вся в крови.
– Очаг повреждений где? – обронил он через плечо, останавливаясь у дивана.
– Чего?! Слушай, Вань, ты бы не умничал, а! Я что, ее осматривала? Мне и дотронуться-то до нее было страшно…
– Страшно или противно? – догадливо ухмыльнулся он в темноте. – Или страшно противно?
– Да пошел ты!
– Ася, не груби старшему брату, – беззлобно отозвался ирод в темноте и тут же засветил фонариком прямо ей в лицо. Поглазев на нее с минуту, пробормотал с плохо различимой интонацией: – Хороша… А если бы тот, кто ее… покалечил, пришел бы и за тобой? Ты об этом подумала? Что ты вообще делаешь со своей жизнью, сестренка? Когда начнешь умнеть? Носилась, тушила пожар, не додумавшись посмотреть в окно…
– А что бы я там увидела? – не к месту спросила она. Ванька к тому времени уже склонился над женщиной.
– Ты бы там увидела темную «восьмерку». По-моему, цвета «баклажан». И кого-то в ней за рулем. Кого-то, кто курит и не спешит уехать, – проговорил Ванька, осторожно поворачивая хозяйку квартиры.
– И что? Может, он просто так там сидит и курит…
– Ага, просто! Просто вышел покурить из дома в четыре утра. Просто пепельница у него там есть, в машине-то. Пепельница и еще прикуриватель. Так, что ли?
– Не так, – виновато согласилась Ася, потом нетерпеливо поинтересовалась: – Ну что там с ней, Вань?
– Я откуда знаю! Нашла рентген… Давай-ка вытащим ее отсюда, завернем во что-нибудь и снесем в машину. – Ванька зажал фонарик в зубах и бесцеремонно потащил даму за ноги из ниши, в которой она лежала.
– Ты что делаешь, ирод?! – заскулила Ася, отступая. – Ты же ей голову оторвешь!
– Ничего, она, кажется, живучая. – Вытащив пострадавшую на середину комнаты, он принялся беззастенчиво ее разглядывать, высвечивая каждый участок ее тела фонариком. Потом стащил с дивана простыню, укутал женщину, словно мумию, и, взвалив ее на свое широченное плечо, пробормотал с характерной хрипотцой: – Какой генетически чистый экземпляр пострадал! Такая красотища… А вот надо же… Будет теперь ходить под себя… с такой-то дыркой в голове…
Асю сильно покоробило его заявление. Тут же она представила себе, какими глазами мог смотреть на длинноногую блондинку ее Ленчик… но комментировать ничего не стала. Пусть красивая, пусть фигура и ноги шикарные, пусть! Но за что-то же схлопотала дамочка по башке…
Ася злорадствует? Черт возьми, она злорадствует?! Может быть. Но при ее достаточно скромных внешних данных и сложившихся драматических обстоятельствах это было то немногое, что она могла себе позволить.
Они вышли из
