вообще-то зовут Прозерпина Альбертовна. Адольфовной ее прозвала наша домработница Нюша, попав не в бровь, а в глаз. Мамуля моей покойной жены, если хорошо присмотреться, похожа на печально известного всему миру немецкого диктатора. Даже темные усишки под носом, которые она усиленно эпилирует, тратя на процедуры бешеные деньги, только еще более усиливают портретное сходство. Маленькая, коренастая, невероятно тощая, она выглядит лет на сорок, и то если только рассматривать ее сквозь телескоп. Но характер у нее, как у того же австрийца, совсем не нордический.
– Мне пора, – малодушно вякнул я и ломанулся к двери, чувствуя спиной, как прожигают меня ненавидящим взглядом три пары глаз, на ходу пообещав «Не переживайте, Прозерпина Адольфовна, няня появится в этом доме в ближайшие семь дней».
– Я Альбертовна, зятек, чтоб тебя черти в аду затрахали! – полыхнула огнем мамуля.
Вот, твою мать, как же я снова перепутал ее отчество? Всю жизнь удивляюсь, как эта горгулья смогла родить такое ангелоподобное создание, подарившее мне короткое счастье, которым я и насладиться-то не успел. Так бывает: что-то дает бог, например, финансовое благополучие, отбирая при этом того, кого любишь. Ольга умерла от лейкемии, и никакие деньги не смогли спасти мою жену. Козюльке на тот момент было всего два года. Как я пережил ее смерть – история отдельная. С тех пор у меня не было серьезных отношений. Не было и не будет. Интрижки не в счет – природа-то требует. Я поклялся себе, что у моих любимых девочек никогда не будет мачехи. Хотя сейчас я, конечно, поступил подло, оставив моих малышек на растерзание любящей бабули, способной задолбать даже дятла, если тот с какого-то дуру решит залететь в ее пенаты. Я бы на его месте, заслышав похожий на визг циркулярки голос Адольфовны, облетал ее владения по широкой дуге.
– В пять у меня эпиляция, будь любезен до этого времени явиться домой. Я не намерена пропускать процедуру из-за этих двух нестерпимых спиногрызок! – проорала мне вслед любящая бабуля.
До машины я добежал за считанные секунды, побив все марафонские рекорды, и, вдавив педаль газа в пол, стартанул с места, не жалея покрышек. В салоне запахло жженой резиной и свободой. Прибавив радио, где как раз крутили мою любимую Металлику, расслабился в удобном кресле, наслаждаясь одиночеством. Да, им можно наслаждаться, особенно если ты вот уже пять лет проводишь все свое время в компании вредных, крикливых, пусть и очень любимых детей.
Маленькая, худенькая женщина, одетая в дорогущий деловой костюм и легкий плащ отвратительно серого, какого-то мышиного оттенка, материализовалась прямо посреди дороги. И откуда она взялась? Я понял, что если не среагирую вовремя, то просто размажу эту идиотку по потрескавшемуся асфальту, и вывернул руль. Только и успел почувствовать, как с хлопком расправляется подушка безопасности, и боль в явно сломанных ребрах.
– Эй, вы живы? – голос строгий, даже не дрожит. Странно, другая бы умерла от ужаса.
– Вы идиотка?! Какого черта вы шляетесь по дороге? – прохрипел
