– он таки был мертвый. Но только это оказался не человек.
Я раздвинул кусты и стволом револьвера осторожно повернул бугристую, поросшую короткой темной шерстью башку. Существо, одетое лишь в подпоясанные веревкой короткие штаны из мешковины, напоминало обезьяну. В розовом морщинистом лице уродливо соединялись человеческие и звериные черты, отчего выглядело оно жутковато. Из левой половины груди торчала загнутая крюком арматура – должно быть, конец ее, глубоко ушедший в тело, хорошо заточен. Другой конец был обмотан веревкой, поверх шли аккуратные витки проволоки.
В правой руке существо сжимало конец длинной берцовой кости. Человеческой.
Скрипнул гравий, над ухом раздалось дыхание. Помедлив, я протянул в сторону руку. Спустя несколько секунд ощутил на ладони холод металла и сжал пальцы. Сунув две монеты в карман, встал.
– Это мутант, не мутафаг, – тихо сказала Юна Гало. – Его убили кетчеры, такими штуками они любят пользоваться.
– Кто такие… – начал я и замолчал.
– Что? – спросила она после паузы. Я не отвечал, и девушка добавила: – Идем, монахи уже, наверное, сюда едут.
Мы сошли с моста. Вдоль этого берега тянулись холмы, от русла отходила тропа, едва заметная среди зарослей и густой травы.
– Ты бывал в этих местах? – спросила Юна Гало, и я покачал головой. – Откуда ты?
Помедлив, я сказал первое, что пришло в голову:
– С побережья.
– Откуда? – Она явно не поняла. – С какого еще… А, с берега Донной пустыни? С горы Крым или с Моста? Вроде больше там нигде не живут.
Быстро шагая, я сделал неопределенный жест. Пусть думает что хочет. Хотя странно звучит – «гора Крым». Что это значит, как полуостров мог стать горой?
Наверно, это все же виртуал. Какая-то большая локация, и программисты с дизайнерами, или кто там еще создает такие вещи, использовали для нее привычные названия. Может, доктор Губерт исследует влияние полного погружения в искусственную реальность на человеческую психику. Здесь есть Москва, есть Крым… А еще какие-то мутафаги и кетчеры. И мутанты. И странная плесень, которая заставляет мертвецов ходить. Кажется, именно ее Юна Гало и назвала некрозом? Для чего ее ввели в виртуальную локацию? И что означало все то, что случилось, когда я встал с лежака? Может, программный сбой? Или это был способ сбить меня с толку, создать впечатление, будто что-то пошло не так, чтобы подопытный решил: он вырвался из-под контроля экспериментаторов и вокруг настоящая реальность?
Но если так, то что представляет собой некроз? Мутант – ладно, но некроз выглядел слишком уж фантастично, именно из-за него у меня впервые возникло впечатление нереальности происходящего. Для чего его ввели в локацию?
Мгновение казалось, что я понял, догадка будто скользнула по самому краю сознания… И пропала. Я даже плюнул в досаде.
Солнце клонилось к горизонту, стало прохладнее. Снова захотелось есть. Не останавливаясь, я достал кусок мяса с хлебом и посмотрел на шагающую рядом Юну.
– Будешь?
Не глядя на меня, она покачала
