стоят), жуткие по своей сути, на удивление сохранили на моих руках и ногах все пальцы, хотя мне казалось, что их отстригут.
Отбеливание, увлажнение, пилинг, дренаж и многое другое, названия чего мне не сказали, а я не услышала о новых мучениях в разговорах палачей, слишком увлеченная попытками спасти собственную жизнь или хотя бы оставить при себе волосок и клочок кожи.
Всем заправляла жестокая женщина, как я поняла по разговорам, вовсе не прислуга этого дома, а приглашенная гуру красоты из какого-то салона, название которого мне ничего не говорило.
Жестокий, безжалостный взгляд, полный презрения. Модный, бледный цвет лица – «детский трупик». Тонкие поджатые губы, безупречный по покрою и стилю костюм, плюс голос холоднокровного полководца, ведущего неравную борьбу с серостью, убожеством и простотой. Она бездушно стреляла четкими, краткими командами, а все слуги, сбившись с ног, бросались выполнять их.
– Смените воду, она уже серая.
Топот ног служанок, скрип вентиля.
– Больше шампуня, у нее в волосах песок и пыль. Как можно быть такой неряхой? – Единственная длинная фраза, и то сказанная шепотом.
Все беспрекословно слушались генеральшу от красоты, ужас продолжался.
Когда меня выудили из воды и растерли до красноты полотенцами мою бледную, лишенную света кожу, наступил первородный ад. О таких извращенных мучениях я не читала даже в Книги мертвых, библии всех вампиров.
– Так, что у нас тут? ТЕМНЫЙ ЛЕС! Девочки, воск!
Шорох платьев, глухой стук полных емкостей.
Удаление волос во всех местах, даже самых тайных и закрытых, после чего я стала себя чувствовать еще более голой и беззащитной, чем после общения с Алеком.
– А что с мордашкой? Симпатичная, но… Зачем эти мохнатые щетки над глазами? Взгляд надо держать открытым!
Выщипка волосков на лице, мои брови как будто перевоплощенная корова слизала, оставив после себя две тонкие изогнутые дуги.
Кто-то подошел сзади и взвесил мои локоны на ладони, я услышала только задумчивое: «Гм-м-м…»
Стрижка волос, корректировка челки, – добрая половина моей шевелюры валяется у моих ног, а я в ужасе смотрю на волосы и понимаю: сделать уже ничего нельзя, поздно.
На этом мучения не кончаются, я все еще пытаюсь вяло уползти. День был трудный: унизительные торги, первый укус в шею, шок от произошедшего, неразрывная связь, желание остаться одной и обдумать изменения. Я не сдаюсь, это меня не сломит.
Но на меня снова всей толпой наваливаются служанки и затаскивают на покрытый полотенцами узкий стол.
– Кожа в принципе белая, – раздается надо мной, и начинается кошмар.
Антицеллюлитный массаж, от которого я так визжала, что из соседней комнаты прибежали Алек и Дэрек.
Но главная мучительница справилась с ними, не моргнув глазом, невозмутимо хлопнув перед вампирскими
