суетится женщина.
На белой ткани, в районе груди, красуются два отпечатка в виде ладошек сына.
– Екатерина Львовна, успокойтесь, её уже не реанимировать, – передаю сына на руки няни, и иду обратно в спальню сменить одежду.
Открываю дверь, захожу в комнату, на ходу расстёгиваю пуговицы, и снимаю галстук. Пастель пуста, в ванной слышен шум воды, значит Вероника там.
После нашего разговора в Крыму Ника постепенно сблизилась с сыном, депрессия прошла, словно её и не было. Мои чувства вспыхнувшие полгода назад, быстро погибли, Вероника убила их своей холодностью. В постели она больше не была такой: горячей, манящей, желанной, страстной. Сравнивая ту ночь с последующими, мне иногда кажется, что в ней живут две сущности, одну из которых мне посчастливилось лицезреть только один раз. Я больше не испытываю того удовлетворения, мне постоянно чего-то не хватает. Мы спим в одной постели, но с каждым новым днём мне всё меньше хочется прикасаться к ней.
Вот и сейчас, знаю, что за дверью ванной находиться обнажённая жена, внутри испытываю только одно желание – сбежать, как можно дальше. Быстро достаю чистую одежду, и покидаю спальню, одеваюсь в коридоре. Захожу ещё раз на кухню, пью кофе, разговариваю с Екатериной Львовной, и выхожу из дома.
– Что с настроением, Дем? – протягивает руку Макс.
– Нормальное настроение, – пожимаю протянутую ладонь.
– Ну, да, с таким только контракты подписывать, смотри, китайцы народ суеверный, могут посчитать твоё «нормальное настроение» плохим знаком, – говорит друг.
– И, что ты предлагаешь? Скалится им во все тридцать два, – хмуро интересуюсь.
– Нет, этого точно не следует делать, – качает головой.
– А, что так? Чем тебе не нравится мой оскал? – вопросительно смотрю на друга.
– Вот именно! Что оскал! Китайцы сбегут, если увидят его, – разворачивается, и садится за руль автомобиля.
Стою, ещё минуту на месте, обдумываю слова Макса, он прав, нужно, сосредоточится иначе не видать мне этого контракта, как своих ушей. Слишком много времени я убил, добиваясь сотрудничества с ними. Сажусь на пассажирское место, рядом с водителем, машина трогается с места.
– Демьян, скажи, что с тобой происходит? – спрашивает друг.
Молчу пару минут, смотрю в окно, мысленно задаю себе тот же вопрос, на который не знаю ответа.
– Макс, вот веришь, не знаю, – пожимаю плечами.
– Не друг, так не бывает, что-то заставило тебя дойти до такого состояния? – утвердительно произносит собеседник.
– Та ночь с Вероникой, после её побега в Крыму, – слова сами срываются с языка.
Макс резко бьёт по тормозам, если бы не был пристёгнут ремнём, то башкой бы пробил лобовое.
– Ты, что творишь? – рычу на «водителя»
– Да там… кошка на дороге сидела, извини, – объясняет друг.
– А объехать её, никак нельзя было? В нас чуть не врезались, – продолжаю негодовать.
