е обращала. Там как-то не было времени на любование красотами природы. Аня огляделась вокруг и поискала глазами Севку. Севки на платформе не было. Значит, опять опоздал, поганец. Ведь звонила ему полчаса назад, предупреждала, что электричка идет точно по расписанию. Севка клятвенно пообещал быть на станции через двадцать минут. И где он? Знает, ведь, что Аня побаивается ходить одна даже вечером, тем более ночью. Вон как темно. Конечно, можно было бы приехать пораньше, но в кафе с девчонками время пролетело совершенно незаметно. Вроде только пришли, только начали болтать… хорошо, что Аня догадалась на телефон глянуть и время посмотреть, а то бы совсем поздно вернулась.
Анины родители уехали на год работать за границу, а ее оставили с тетей в России, все-таки выпускной класс в школе. Вместо заграницы, куда Ане очень хотелось отбыть вместе с родителями, она оказалась в провинциальном поселке, в деревне, одним словом. Тетю Шуру Аня любила, она всегда защищала племянницу, смеялась над воспитательными наскоками родителей, а сейчас… Аня, конечно, все понимает. Груз ответственности за нее и все такое, но нельзя же лишать уже взрослую девушку личной жизни. Тотальный контроль, как будто Ане пять лет. Аня еле-еле выпросила у тети Шуры разрешение съездить в город навестить подруг. Тетя разрешила, но поставила жесткое условие, чтобы Аня вернулась засветло. Если тетя узнает, что Аня нарушила слово, будет скандал, вопли, что пора вызывать родителей. Это пережить можно, хуже, что в город Аню тетя Шура больше не отпустит. Вот это полная жесть. У Ани оставалась хрупкая надежда на Севку. Тетя Шура сегодня допоздна дежурит в больнице, проконтролировать, когда Аня приехала, она не сможет. Ей можно будет наврать, что она давно уже дома, просто с Севкой гуляла. Севка, свой парень, не сдаст.
Аня постояла на платформе, немного подождала Севку, горько вздохнула над своей судьбой и поплелась домой. Хорошо, что фонари на улице ярко светят. Светят, конечно, фонари ярко, но освещают они только то, что под фонарем. Если посмотреть чуть-чуть в сторону, то увидишь сплошную темень, причем кажется, что за каждым кустом прячется кто-то страшный. Фонари качаются, и тени на дороге движутся, кажутся живыми. Блин, почему в деревне вечером на улице никого? Неужели все уже спят? Страшно, однако.
Аня прошла четверть пути, впереди показалось самое страшное место – необитаемый старый дом, рядом с которым почему-то всегда не горел фонарь. Где же этот чертов Севка? Может быть постоять и подождать его? Должен же он когда-нибудь появиться. Стоять и ждать оказалось еще страшнее. Аня собрала волю в кулак и пошла дальше. Она решила, что на страшный дом смотреть не будет, но почему-то уставилась именно на него во все глаза. С домом было что-то не так. Во-первых, входная дверь была открыта, а, во-вторых, в окне мелькал свет, как будто кто-то светил фонариком. Вот это да! Ноги у Ани отказались идти дальше. Неужели привидение?
– Откуда у приведения фонарь? – Аня постаралась мыслить трезво, – Да и дверь открывать привидению ни к чему, вроде бы через стены пройти может.
Ане стало очевидно, что дальше она не пойдет пока не выяснит, кто хозяйничает в доме. Аня залезла в кусты и притаилась. Сначала ничего не происходило, только мимо в сторону станции со страшной скоростью на велосипеде промчался Севка. Аня попыталась его окликнуть, но он ее не услышал, торопился. Как всегда тогда, когда не надо. Дурак, одним словом. Вскоре Ане стало не до Севки. Из дома вышел молодой мужчина в черных джинсах и черной футболке. Аня почему-то ждала, что на голове у человека, забравшегося ночью в чужой дом, должна быть балаклава, но ее не было. Лицо у мужчины было совершенно открыто. Аня увидела русые волосы и большие глаза. Таких красивых мужчин Аня раньше видела только в кино. У нее просто в голове помутилось, и она даже не сразу сообразила мужчину сфоткать. Сфоткала только, когда он уже садился в свою машину. Сел и уехал, а Аня осталась. Она уже решила вылезти из своего убежища и позвонить Севке, но хорошо, что вовремя заметила, что не она одна вела наблюдение за незнакомцем. Из зарослей крапивы, в изобилии росшей вокруг заброшенного дома, вылезла настоящая ведьма, старуха Изергиль какая-то. Откуда Аня взяла имя Изергиль она понятия не имела, кто бы ей сказал, что это имя из сказок Горького, сильно бы удивилась. Старуха вышла за калитку на дорогу, и девочка узнала свою соседку бабу Варю. Глаза у нее вылезали из орбит, она размахивала руками и бормотала «Этого не может быть!». Аня не выдержала, догнала бабку и поинтересовалась, что это с ней приключилось.
– Этого не может быть, – повторила бабка.
Аня вся сосредоточилась на мыслях о том, как вывести бабку из ступора и выведать, что же она такое видела. Девушка целую речь в уме подготовила, но тут появился Севка. «Невовремя нелегкая принесла, может все испортить» – пронеслось у нее в голове. Аня показала Севке кулак и стала жестикулировать, чтобы до него дошло, что надо молчать и прикинуться ветошью. Судя по физиономии Севки его раздирали противоречивые чувства: с одной стороны, ему было стыдно, что опоздал со встречей, с другой стороны, видимо, сильно подозревал, что вредная Анька специально спряталась, чтобы он понервничал. Хорошо, что не начал сразу ругаться, а разглядел, что с бабой Варей что-то не то.
