ничего не делать… без моего согласия?
Боже, дай мне сил, чтобы не укусить эту её прикушенную нижнюю губу. И хорошо, что Машины формулировки отвлекают своей интересной постановкой.
– Обещаю, – на выдохе, чтобы притянуть её ближе.
Даже не в объятие, а так, просто постоять рядом, держась за руки.
– Почему вы вдруг стали таким…
– Неадекватным? – фыркаю я.
Не та погода, не то место и, вообще, давно пора бы расстаться. Как пятиклассник, ей богу!
– Странным, – улыбается она краешком губ.
– Это не я, Морозова, – ради разнообразия возвращаюсь я в роль препода, – это ты…
– Неадекватная? – она весело вскидывается.
После всего этого не боится? Невероятная! Притом, что я боюсь – не сдержаться, воспользоваться, надавить…
– Фантастическая. – Ни капли веселья и прямой взгляд глаза в глаза.
Пауза затягивается, и Маша, тряхнув головой, переступает с ноги на ногу.
– Мне пора, Илья Глебович.
– Издеваешься?
Нет, серьёзно, какой на хрен Илья Глебович?!
– А где вы завтра будете? – Вдруг спохватывается она.
– Уже соскучилась? – Дикое, страшное непредсказуемостью желание понемногу, но отпускает, и можно попробовать пошутить.
– Надо же билеты покупать, а мне дать вам ответ, – словно неразумному ребёнку объясняет Маша.
Нет, с этим надо что-то делать, вот такая моя на неё реакция это что-то сумасшедшее. Приятное, возбуждающее, но ни разу не подходящее сорокалетнему мужику.
– Давай телефон.
– 8-953…
– Маш, свой телефон дай, – фыркаю весело, – в смысле аппарат сам.
Она достаёт из кармана гаджет предпоследней модели и, разблокировав, протягивает мне.
– А вам зачем?
– Запишу свой номер. – Действие занимает едва ли полминуты. – Если захочешь, позвонишь и скажешь, что решила. Если нет… – Найду номер в деканате и позвоню сам. – То больше беспокоить тебя я не буду.
Твёрдости в этом конкретном намерении не доверяю даже я сам, но голос звучит уверенно, и Маша успокаивается окончательно.
– До завтра? – Пора заканчивать вечер и валить уже домой. Хотя бы для того, чтобы долго стоять под ледяным душем.
Маша не отвечает, лишь неопределённо улыбается, забирает из моих рук свой телефон и да, скрывается за дверью подъезда.
– До завтра, – отвечаю сам себе и сажусь в машину.
Маша
Мне удаётся поужинать, поработать и даже принять душ, оставаясь собой – спокойной и умной Морозовой Марией Ивановной, двадцати трёх лет от роду. Воспитанной в атмосфере всеобщей любви и уважения, самой выбравшей специальность и университет. Тихой, скромной, не лезущей на рожон в силу не воспитания, но характера. Такой, как всегда.
Всегда.
