у многомудрого Миллавеллора не было. А тонкую, всепонимающую улыбку он позволил себе, лишь когда девушка отвернулась. И, согласитесь, это был акт отчаянной храбрости с его стороны: Рахиль явно находилась не в том состоянии, чтоб безнаказанно сносить эльфийские ухмылочки за спиной… Поэтому он сознательно замедлил бег, в то время как молодые люди едва ли не на полной скорости вылетели к гостеприимно распахнутой калиточке и, не сговариваясь, протолкнулись туда оба, одновременно…
Поступок глупый до чрезвычайности. Как мы уже знаем, каждый второй начитанный потребитель фэнтезийной жвачки вёл бы себя совершенно иначе. Проблема лишь в том, что иначе наши герои просто не могли, и отнюдь не по законам жанра. Иван Кочуев привычно действовал в ладу со своими иллюзиями и личным пониманием того, как в сложившейся ситуации вели бы себя настоящие казаки. А Рахиль… ой, вот с ней всё было гораздо сложнее – её посетили мысли о мученичестве! Чуть позже мы коснёмся этого поподробнее, а пока…
Они замерли бок о бок, с оружием на изготовку, в предвкушении подлой засады или открытой драки, но сценарий был расписан без их ведома и требовал адекватной игры на импровизации.
– Руки вверх, стрелять буду! – грозно взревел отчаянный подъесаул, толкая Рахиль локтем.
– Ша, всем лечь, зарублю на хрен! – столь же сурово, рявкнула боевая еврейка, ответно пиная любимого коленом.
Пару минут они шумно выясняли, кто что первым не так сказал, и уже слишком поздно посмотрели себе под ноги. Оба стояли прямо посредине здоровенного треугольника, вычерченного на огромной каменной плите. Знак в точности копировал тот, что они видели на заборе.
– Ха…
– Таки в каком смысле?
– Что? А-а, прости, глупая мысль… Этот же дорожный знак «Внимание, дети!», в Интернете был обыгран как «Осторожно, педофилы!». Вспомнилось с чего-то…
– Надо же!
– А самое главное, мне действительно показалось, что тут кто-то гонится за ребёнком. Может, оптическая иллюзия?
– Не смешно.
– И мне…
Да, собственно, там никому уже смешно не было. В то же мгновение (роковое, судьбоносное, знаковое или неподходящее) прямо сверху рухнула плита непроницаемой тьмы, накрыв нашу парочку с головой. Никто и пискнуть не успел. А когда пришли в себя, то, пожалуй, только и пищали. Хотя правильнее – стали говорить друг с другом исключительно тонкими, детскими голосками.
– Дула! Ты сто, ехнулась?
– Сам дулак! А исё д'азнится!
Иван и Рахиль мгновенно захлопнули ротики, в тихом ужасе не желая ни понимать, ни тем более принимать свалившуюся действительность. Во-первых, их речь необратимо изменилась, и, хотя уровень жизненного опыта оставался прежним, разговаривали несчастные, как два малыша средней детсадовской группы. Это было
