сходит в итальянской политике. Если книга сначала выходит на итальянском языке, то это прежде всего заслуга Джузеппе Латерца. Он уговорил меня назвать книгу «Свобода слуг», считая, что это название как нельзя лучше передает основной тезис, который в ней выдвигается. (Американское издание книги вышло в 2012 г.)
В самом деле, я утверждаю, что Италия – свободная страна в том смысле, что в ней есть свобода, но это свобода слуг, а не граждан. Свобода слуг или подданных заключается в том, что нам не препятствуют в достижении наших целей. Свобода гражданина, в свою очередь, состоит в том, чтобы не испытывать на себе своевольную или огромную власть одного или нескольких человек. Поскольку в Италии утвердилась огромная власть, мы находимся – в силу самого факта существования такой власти – в положении слуг. Описываемая власть – это власть Сильвио Берлускони, владельца несметных богатств, собственника телевизионных каналов, газет и издательств, основателя и главы политической партии, которой он руководит, как ему вздумается. Подобная власть, которая никогда еще не проявляла себя внутри либеральных и демократических институтов ни в одной стране, порождает то, что я назвал придворной системой, т. е. форму власти, характеризующуюся тем, что один человек стоит наверху и в центре более или менее значительного числа индивидов – придворных, чье богатство, положение и слава зависят от него.
В данной работе я использую и развиваю, надеюсь, что с пользой, одну удачную мысль Джованни Сартори: «Сегодня меня многое пугает; но уровень подчинения и интеллектуальной деградации, которые проявило по этому случаю (принятие закона Альфано, гарантировавшего приостановку уголовного обвинения людей, занимающих высокие должности в государстве. – М. В.) большинство наших “достопочтенных” (sic), пугает меня больше всего. Они как домашняя прислуга. Какая там двухпартийная система! У нас здесь султанат, худший из дворов!»[1] Главная характеристика придворной системы как раз и есть ее способность распространять и поддерживать сервильные обычаи: заискивание, притворство, цинизм, презрение к свободным умам, продажность и коррупцию. Если добавить сюда то, что человек с огромной властью может без труда подчинить себе законы, то легко сделать вывод – там, где образовался двор, не может быть свободы граждан.
Я спросил себя – в частности, задумавшись об издании на английском языке – почему именно в Италии увенчался успехом политический эксперимент по трансформации – ненасильственной – демократической республики в двор с господином в центре, окруженным кучкой придворных, которыми восхищаются и которым завидуют множество людей с раболепной душой. Ответ, показавшийся мне наиболее правдоподобным, состоит в том, что это произошло из-за нашей вековой моральной слабости (несмотря на блестящие примеры величия, делающие честь нашему прошлому и будущему). Под моральной слабостью я понимаю то, на что указывали многие политические авторы, а именно недостаток самоуважения, который порой маскируется под высокомерие, заставляет мириться с зависимостью от других людей: «поскольку я немногого стою, то почему бы мне не послужить власть имущим, если я извлекаю из этого хорошую выгоду?»
Наряду с этой причиной общего характера, или же по контрасту с ней, чтобы понять произошедшее в Италии, необходимо учитывать то, что я назвал «предательством элит», т. е. неспособность политической, интеллектуальной и предпринимательской элиты воспрепятствовать образованию огромной власти одного человека, которая уничтожила свободу граждан. Можно спорить о том, было ли возможно воспрепятствовать такому ходу вещей и каковы были самые тяжелые ошибки того или иного политического лидера. Можно и нужно спорить о том, чего в большей мере не хватило – мудрости или воли. Но главное – факты, а они неоспоримы: тот, кто должен был защищать Республику, этого не сделал.
Я не поддался соблазну закончить эту книгу предсказаниями о будущем итальянской политики и предпочел выдвинуть некоторые соображения, которые, как я надеюсь, окажутся полезными для тех, кто возьмет на себя смелость вступить в борьбу с придворной системой и возродить на ее месте свободу граждан. Поскольку, по моему убеждению, причина итальянских неурядиц – обычаи, а не институты (еще меньше Конституция), я предложил лекарства главным образом этического характера, прежде всего попытки научить презирать двор, любить по-настоящему свободную жизнь и являть образцы непреклонности. Этого рецепта более чем достаточно, чтобы сделать предлагаемую читателю книгу чуждой тому, как ныне принято чувствовать и рассуждать в Италии.
Анализ еще менее актуален, чем предписания. В предлагаемых мною доводах за основу принимается республиканская система политической свободы – идеал, имевший в Италии долгую и славную историю, но ныне полностью забытый или пренебрегаемый. Сознавая это, я предполагал издать эту книгу только на английском языке, но, как я уже говорил, Джузеппе Латерца убедил меня выпустить ее и на итальянском. Как бы то ни было, по завершении работы я благодарен ему за то, что он прочел первый вариант и дал мне прекрасные советы. Так же, как признателен всем тем, кто помог мне своими советами и критикой, в первую очередь Фернанде Галло, Марчелло Джизонди,
