сыночку, который упорно не хотел надевать на голову белую панамку. Одежда в пустыне имеет свои особенности и строго необходима во многих разных случаях.
Отец постоянно был на службе, а мама занималась учётом провизии, приготовлением питания, стиркой, мытьём посуды в строительном батальоне.
Солнца хватало везде, а вот простой воды нет. Была весна, но было жарко как летом.
Это Каракумы…
Наша семья, как и другие семьи военнослужащих, жила в землянке, по конструкции близкой к воинской, фронтовой. И правильнее было её назвать песчанкой, глиняной песчанкой. В середине углублённого помещения в грунте стоял столб из дерева саксаул, кривоватый. Ровных и прямых деревьев в местности, где не хватает воды, просто нет. Помню, как по этому столбу полз вниз, прицеливаясь на меня, скорпион. Отец скинул его рукой на песчаный пол, и никак не мог его раздавить каблуком сапога. Ядовитое насекомое углублялось в грунтовый пол, а потом каждый раз выползало из-под песка.
Шкуры овец крышей покрывали землянку, отгоняя своим запахом насекомых и змей, которые часто являлись ядовитыми. Откинул одну шкуру – вот и форточка… Но почему шкуры не отпугнули того скорпиона? Казалось бы, ниже уровня земли должно быть прохладно, но желаемой прохлады не было, и от надоедливой дневной жары хозяева часто водой поливали матрасы, на которых спали.
Питьевая вода привозилась танкером «Красный флот» из Баку через Каспий в порт Красноводск, где я умудрился родиться, а потом железнодорожными цистернами на строительство военного аэродрома в район посёлка Джебел. Для строительства и для личного состава строительного батальона требовалась вода, и много воды. Её, даже при тщательной экономии, всегда не хватало. А местную, из колодцев, невозможно было пить. Но коренное население приспособилось и к этому, не очень приятному, запаху колодезной воды. И спокойно жили здесь сотни – тысячи лет.
23-й отдельный Аэродромно-Строительный полк возводил военные аэродромы, хоть в пустыне, хоть в горах, хоть в тайге. На счету у отца после войны осталось семь построенных военных аэродромов.
При временно расположившемся в этой пустынной местности батальоне жили и семьи строителей – военнослужащих, крепко сдружившись с местными семьями аула в оазисе. Ни колясок, ни велосипедов для детей ни у кого не было. Меня, ребёнка, сажали на панцирь крупной черепахи и я, медленно качаясь в такт её шагам, сидел на ней и катался недалеко от землянки в виде уверенного седока. Падение с панциря в песок не приводило к травмам, да и скакун далеко не убегал, можно было опять заползать на «коляску». Присматривала за этим процессом, чаще всего, моя сестричка.
Собаки здесь тоже водились, изредка покусывая разбегающихся от них детей. Особенно мне не нравился туркменский алабай, здоровенная собака, стерегущая отары овец. Она без лая и предупреждения подходила и просто кусала человека за мягкую часть, чтобы он знал свое человеческое место, а не покушался на съедобную проходящую мимо шерстяную баранью лопатку или окорок. Шрамы от собачьих
