он головой. Я резко дернулась, зашипев. Это он дотронулся до ударенной щеки. – Шшш, тихо.
Легкими прикосновениями кончиков пальцев он откинул с моего лица волосы, и долго разглядывал, должно быть, зрелище было то еще.
– Перестарался, – резюмировал.
Что? Мне кажется, я ослышалась? Перестарался? Это все, что он может сказать? Тварь! Подонок!
– Не трогай меня, – говорю еле слышно, снова начинаю завывать, захлебываясь слезами.
Марк не обращает внимания на мое состояние, близкое к истерике, он разглядывает меня: голые ноги, задравшийся подол платья, обнаживший следы недавнего насилия, разорванный лиф, зареванное лицо – безусловно, я выгляжу жалко.
– Мы с тобой еще не закончили, – произносит он, наконец.
В ужасе смотрю на него:
– Не надо, пожалуйста, – рыдаю я, – я не выдержу. Не надо, – продолжаю его умолять, когда он хватает меня за руку и тянет вверх, телом прижимая к стене.
– Ты замерзла, – констатирует он, – тебе нужно согреться. – Увидев ужас в моих глазах, весело добавляет: – Я не это имел в виду. Я дам тебе время, – горячо шепчет на ухо, – сейчас ты приведешь себя в порядок, а потом тебя осмотрит врач.
– Врач? – переспрашиваю, не веря услышанному.
– Да, не хотелось бы так глупо потерять рычаг давления на твоего тупого братца. Ты будешь находиться здесь, пока он не вернет долг. А чтоб он не затягивал… – тут мужчина сделал многозначительную паузу, – я его простимулирую. Буду тебя трахать, – последние слова он говорит даже с нежностью, – о, как я буду тебя трахать! – мечтательным тоном закончил ублюдок.
– Ты – подонок, – всхлипываю я, пытаясь вырваться.
– Ты даже не представляешь какой! – смеется он, с легкостью преодолевая мое сопротивление, как и несколько часов назад.
Марк хочет поцеловать меня, но задевает больную щеку, и я вскрикиваю, тогда он остраняется.
Он находится слишком близко ко мне, его запах тела, смешанный с дорогим парфюмом, вызывает новый приступ тошноты. Я как могу, гашу позывы к рвоте, боясь разозлить его.
Мой мучитель отвел меня наверх в одну из спален и оставил одну.
– Без глупостей, – напомнил Марк перед уходом.
Комната была небольшой, единственное окно оказалось зарешеченным, в углу стояла кровать, возле нее располагалась тумбочка, у противоположной стороны кресло с журнальным столиком, а при входе шкаф. В спальне имелась дополнительная дверь, открыв которую, я обнаружила санузел.
Я увидела свое отражение в зеркале возле ванной: бледное лицо, красные воспаленные глаза, всклокоченные волосы, разорванное платье, которое уже ничего не прикрывало. Зачем? Зачем я пришла к нему сегодня?! Сама пошла в логово зверя! Дура! Боже, какая же я дура! Дима предупреждал меня, чтоб я не смела к нему соваться. Знала же, какая слава о нем идет, но не верила. «Марк, он не такой! –
