Если бы у меня был клюв – так же уперлась бы им в стену, чтобы не упасть. А потом почувствовала на своих плечах руки Вани-Джона.
– Я опоздал? – сказал он, поворачивая меня к себе.
Я покачала головой.
– Что случилось?
Видимо, мое лицо было тоже хорошенько подтоплено.
– У тебя есть платок? – спросила я.
Он вынул из кармана большой клетчатый носовой платок.
Не говоря ни слова, я склонилась над птичкой, завернула ее и понесла в садик за бистро.
Там ее похоронила. Иван-Джон помог вырыть ямку и совсем ничему не удивился.
…Если птицы – души умерших, которые иногда впархивают в окна и бьются о потолки, или просто пристраиваются на карнизе перед твоим окном и заглядывают в комнату, или садятся тебе на голову посреди площади, – кем была эта птичка, которая скончалась у моих ног?
Чего она ждала от меня? Что я не смогла понять? Куда улетел ее последний вздох?..
Бывают такие моменты, когда позарез необходимо, чтобы кто-то сидел рядом и держал за руку. Например, перед операцией. Когда ты ничего не осознаешь, кроме собственной дрожи. Единственное, что в таком случае отличает человека от других живых существ, – то, что он способен уговаривать себя: «Все пройдет… Все будет хорошо… Все как-то устроится и чем-то закончится…» Но даже если кто-то держит-таки тебя за руку, а ты способен думать именно так и даже улыбаться, – все равно создается впечатление, будто стоишь физиономией к стене. Один на один с ней. Один на один.
Мы зашли в бистро. Стол уже был заставлен кружками с пивом.
– Родила или вырвала? – сразу же поинтересовалась Галина.
– Просто умерла… – сказала я.
– Кто? – спросил Никола.
– Не отвлекайся, – махнула рукой Галина, рассеивая дым, выпущенный изо рта. – Никто. Продолжай!
– Через несколько дней – ужин и игра у мсье Паскаля, – пояснил нам Фед, – кому-то придется покинуть общество. А мы обнаружили, что очень мало знаем друг о друге. Меня до сих пор беспокоит та маленькая сумма, с которой отправилась Вероника. Были бы мы добрее – изменили бы ситуацию…
– Ничего не станется с нашей красавицей, – сказала Галина. – Думаю, она уже доехала автостопом куда нужно!
– Поэтому, – продолжал Фед, – мы решили получше узнать друг друга. Возможно, тогда досадные случаи не повторятся.
– Значит, мы что-то пропустили? – спросил Иван-Джон, отодвигая от столика и подставляя мне тяжелый стул.
– Почти ничего. Он только начал. Оказывается, наш молчаливый друг – серб! – сказала Галина и с интересом впилась взглядом в длинноносое лицо Николы. – Сербия звучит как «серебро»…
– А как там теперь? – неразумно спросила я, чтобы не молчать. – Война закончилась?
– Какая война? – не понял Никола.
