всё уже было необратимо, я ещё не раз ловил одинаковые встревоженные взгляды людей, совершенно незнакомых мне. Их взгляды спрашивали: «Ты тоже всё это видишь? Что происходит? Я схожу с ума? Или это взаправду?» Теперь мне кажется, что у меня был такой же взгляд. Может, если бы люди задавали эти свои вопросы вслух, было бы не так угнетающе, но город и без того полнится сумасшедшими. И я не понимал, что это «тоже всё» я вижу. Но почему-то некоторые люди беспокоились. Значит, повод для беспокойства был и у меня, хоть я и не знал, в чём дело. Не будешь же хватать за плечи какого-нибудь мужика, трясти его и спрашивать: «Ты чего на меня так смотришь? Признавайся, что произошло? Почему у всех такой вид?»
Писал Ульяне, что сегодня все какие-то странные, но не могу понять, в чём дело.
Она ответила, что не заметила ничего такого в метро, и что, наверно, люди кажутся мне странными по какой-то моей личной причине. Также сообщала, что работы сегодня немного, и сейчас выбирает в интернет-магазине платье, которое недавно показывала мне на картинке в интернете. Уточняет, точно ли мне оно понравилось.
Я припоминал что-то такое тёмно-зелёное с рукавами. Или без рукавов? Или тёмно-синее? Я, наверно энергично кивал, когда она впервые мне показывала его на экране телефона, потому что у меня был очень серьёзный период. Мы же с вами всё понимаем, что оборонять с Призраком лесной дом, пока данные скачиваются на флешку, это не шутки. Джойстик и так весь взмок от потных ладоней. И можно было бы проявить деликатность и отложить на потом эти свои шмотки.
Правда, деликатности я тогда не дождался. И сам сорвался, когда террористы в очередной раз прострелили доблестному натовскому герою башку. Конечно, не стоило мне так бурно чувства проявлять. Сразу обида. Моментально. И не просто так. А как снежный ком. Начинается с того, что приставка мне дороже неё. Ох, приставка. Ульяна же мне её подарила на день рождения. Возможно, это самая прекрасная вещь. Но я уже морально готовил себя к тому, что пора обзаводиться приставкой следующего поколения. Жизнь не стоит на месте, говорил я себе.
И, как всегда, вовремя она затеяла один из тех разговоров, которые, как я считал, просто переводят впустую кислород в атмосфере и нервные клетки в наших организмах. Подобные разговоры всегда состояли из важного (как ей казалось) вопроса и надуманной, высосанной из пальца (как считал я) проблемы. И эти разговоры следовали почти всегда по одной и той же процедуре. Но, в зависимости от ситуации, различались пропорции актов.
– Мы живём просто как два соседа. Или очень хорошие друзья. Проводим вместе время.
– Конечно, проводим время. Нам ведь хорошо с тобой.
– Ну, друзьям тоже друг с другом хорошо. А некоторые друзья ещё и трахаются. Чем же мы отличаемся? Романтики больше нет.
– Ты обижаешься, что я разучился быть романтичным?
– Я привыкла.
– Я уже и не знаю, что такого сделать, чтобы добавить романтики.
– Сделай что-нибудь!
