этого милого городишки. Сесть на самолет и попрудить на далеко забытый остров где-то в неизвестной точке тихого океана.
Замечаю, что ко мне подходит мужчина, бочком так, а потом и в полную грудь. Идет он уверенно теперь, так, что даже облачка чуть высунули морды из ленивого плавания. Мужчина был далек от эталона красоты, но в нем чувствовалась некая притягательная энергия. Наверняка, во мне он тоже уловил нечто.
Я хлопаю по свободному месту рядом с собой, а его лицо улыбается широко и с приторностью.
– Я Джон! – Говорит этот мужчина.
– А меня зовут Эльза. – Отвечает мой голос.
Мы обменялись рукопожатиями и начали наш неловкий-ловкий разговор.
– У вас великолепное платье, Эльза! Этот крупный белый горох и теплый желтый, почти что как мед… Я почти пленен!
– Как же мало вам нужно, чтобы стать пленником платья. – Сказала я и демонстративно отвернулась от собеседника.
Складки на моем платье стали собираться все резче, а время утекать все быстрее. Нужно было приниматься за действия, которые привлекут ничего не подозревающего Джона в салон самолета. Мы должны полететь вместе! Я еще раз поглядела на лицо этого нечаянного проходимца и меня как током ударило.
– А мне не доводилось видеть вас раньше? – Спросил мой виольный голос.
Мужчина что-то там пробормотал про себя, и погрузил правую руку в кармашек своего пиджака. Оттуда он вытащил маленькую фотографию и протянул ее мне.
На фотографии стояли двое. Очевидно, этот Джон и некая девушка в платье, очень похожим на мое. Но это была не я. Это точно.
– Платье похоже, а все остальное – все остальное.
– Конечно, но погодите-погодите. Приглядитесь повнимательней, там есть одна интересная зацепочка.
И я стала высматривать фотографию более тщательно. Позади пары, весьма расплывчато, но тем не менее, была видна картина на стене. На картине был изображен самолет.
– Мы должны полететь вместе, моя дорогая!
Джон не стал больше ничего говорить, а просто взял меня за руку, и мы понеслись в сторону аэропорта. Думала я много в эту быструю прогулку. «Почему все обернулось именно так? Это ведь я…» Но было уже поздно что-либо изменять, план уже почти состоялся и это грозилось произойти без участия самой зачинщицы. Все само собой. Как поток реки, да?
– Эльза! Быстрее, мы же можем опоздать, милая! – Кричал этот бешеный пес.
А я-то знала, что самолет без нас никуда не отправится. Время растягивалось в подобие жвачки. Расстояния становились все больше, а Джон все торопливее бежал и бежал, желая достигнуть своей цели. Интересно, он знал о пассажирах?
– Не знаю я о пассажирах, милая моя Эльза, я просто хочу скорее оказаться в салоне и выпить пару бокалов шампанского.
– Там нету алкоголя вообще.
– Почему это? В бизнес классе всегда есть выбор алкогольных напитков.
– А мы не в бизнес-классе будем сидеть.
– Как это?
На этом моменте Джон так опешил, что остановился. Он все еще держал меня за руку. Его глаза встретились с моими и мне даже показалось, что он все понял без слов, но так только показалось…
Руки Джона взяли меня за предплечья, а его рот принялся громко выговаривать слова. Они словно бы зажевывались, превращаясь в черный и скользкий битум. Рот мужчины был в мрачной жиже, его зубы склеились и больше он уже ничего не смог бы сказать. Я высвободилась из захвата, и мы шагом направились к самолету.
Времени оставался еще час.
– Ровно час до того момента, когда тебе откроется истина, дружок.
Джон что-то мычал и клеил свои зубы, ковырялся в них руками, но все было тщетно. А мне было хорошо в тишине. Относительной, конечно. Мычание и другие звуки проникали в мозг.
– Все-таки знаешь что, друг? – Обратилась я к мужчине.
– Все-таки есть в самолете одна другая бутылочка напитка. Надеюсь, мне удастся очистить твой рот, и мы сможем даже поговорить.
– Ты мне показался весьма притягательным, когда я впервые тебя увидела. Пиджак что надо, да и в штанах у тебя полный порядок. А вот интересно, что Ты увидел во мне? Свою бывшую или будущую?
Мычал Джон, силясь разлепить свой забитый-затуманенный рот.
Самолет приближался, скалясь на солнечном свете своей белой улыбкой, на которой синие и красные звезды искрились, как если бы были сделаны из фейерверка.
На душе стало и хорошо и погано одновременно. Пространство снова стягивалось, а время приходило в свою обычную форму. Все хорошо,
