ж, старайся больше склоняться к свету, от того и сам им наполнишься, – с сочувствующей улыбкой посоветовала супружница.
Я тут же ухватился за эту ниточку.
– А ты помоги, – я повернул голову Веды к себе и коснулся ее на сей раз мягких губ, нежным поцелуем.
Женщины любят пожалеть, исцелит раненое сердце, утешить. Почему бы на этом и не сыграться, на наше общее благо.
Она снова покорно впустила мой зык в свой рот и на сей раз ответила, прикоснувшись к нему своим и оглушив тихим стоном. Он прошиб все мои нервы, все мои клетки, огонь в крови снова разбушевался, заполняя меня без остатка, казалось, сейчас, я способен даже в своем человеческом облике горы свернуть. Прижал ее к себе одной рукой, другой ласкал под мягкой пеной уже напряженные соски. Предельно напряженный член болезненно дергался, требуя столь долгожданного наслаждения. Но нельзя, не сейчас.
И вдруг рука Веды сама легла на фаллос и сжала его. Это было с ее стороны так естественно и уверенно, что сразу стало понятно, сейчас она сделала это не осознанно, поддавшись, чувствам, но она уже делала так раньше.
Тешилась со своим любимым в прогретой солнцем теплой речке?
Эта мысль неожиданно вызвала острый приступ раздражения.
Я слегка отстранился, взял ее за подбородок, приподнимая голову, чтобы смотрела мне прямо в глаза, и строго заявил:
– Ты моя, Веда! Теперь, ты только моя!
– Я поняла! – паршивка со всех своих сил, до боли сжала мой закаменевший член. – Запомни и ты, что я сказала тебе! Второй, я никогда и ни для кого не буду!
О девочка! Знала бы ты только, что со мной сейчас делает твой огонь в глазах!
– Прикажи удалить из дворца всех, с кем когда-либо делил ложе, еще до того, как я покину твои покои.
Глаза мои невольно расширились.
– Ты ведешь себя сейчас, ровно так же, как твоя мачеха, – просто не мог не напомнить я.
– Она была в своем праве, поскольку изначально, еще до свадьбы, предупредила мужа, что вторых жен не потерпит, и я даже не могу ее осуждать за то, что мать мою извела. Это князь нарушил клятву и обещание, а не она. С него и спрос. У тебя же их много и рады мне они не будут.
– Будут, еще как будут. Каждая из них знает, свое место, знает, что никогда мне не родит. Знает, что только игрушка на ложе, способ сбросить животное напряжение, без каких-либо чувств. Я даже лица их не запоминаю. Не одна из них не может разжечь огонь в моей крови, так, как уже получается у тебя, девочка. И да, я их уберу, как только пойму, что тебя одной, мне достаточно. Так, что, старайся, как следует, жена моя.
Глава 12
Какое странное, однако ж, ощущение. Ощущать себя тысячью частиц разом.
И там я, и там, и вон там тоже. Много меня. И каждая моя частичка непередаваемо красива в своем сияние. Совершенна.
Выходит, даже когда сама душа исчезает, сознание не пропадает?
Или мне кто-то намеренно его удерживает?
Мои
